– Всё-таки ты очень правильно решила идти в лес. И я, конечно, тоже. Когда на тебя ТАК смотрят, личина эльфа лучше паранджи.

– Что такое «паранджи»? – приостановился направившийся к двери принц.

– Это у нас у некоторых народов такие ревнивые мужчины, что не разрешают своим женам выходить на улицу с открытым лицом. Вот женщины и носят паранджу – такой балахон, как мы используем для перехода, только с сеточкой на лице, – охотно пояснила Лира.

– Интересная идея, – подумав, согласился Кандирд и вышел.

– Если он будет интересоваться устройством паранджи подробнее, можешь меня не благодарить, – хихикнула Лира и, посерьёзнев, спросила: – Как ты думаешь, мама сильно расстроилась из-за того, что мы решили пойти к эльфам?

– Не думаю… но, в конце концов, она знает только то, что ей сказали старшие, мать и бабушка. И знаешь, Лира, я тут задумалась, почему бы нам с тобой не попытаться её отыскать? Бабушку! Но про эльфов они тоже слышали от своих бабушек… и я начинаю подозревать, что тут сработало сарафанное радио. Ведь нет никаких документов и никаких точных сведений, отчего они тогда так рассорились. А я была в пресветлом лесу и видела верховного анлера. И даже ругалась с ним… но он не показался мне жестоким или спесивым. Может, это у них болезнь молодости, а потом они умнеют? Не знаю, но не верю, что анлер причинит мне зло или не выпустит назад. А тебе обязательно нужно посмотреть на водопад… я второй раз, наверное, не решусь, а то останусь там.

– Эх, нам бы папу с собой взять, – мечтательно вздохнула Лира, – у него опыт больше. Но мать точно не пойдёт, а он от неё никуда.

– Кто-то из анлеров обязательно прибудет сюда на юбилей, – рассудила Иллира, – вот и поговорят… мы познакомим.

– Проходите. – В открывшуюся из коридора дверь дриады увидели Тила и детей, принятых на работу Иллирой.

– Тил, попроси Сарту принести нам чай и пирожные, – попросила Илли и, заметив в глазах сыщика тень лёгкого изумления, сделала жест, означающий, что здесь все свои, – Вирет, Луиса, идите сюда, садитесь.

Однако дети, едва войдя в кабинет, застыли у двери с самыми мрачными и неприступными физиономиями.

– Если вы будете там стоять, – дипломатично сообщила Лира, – то не узнаете, о чём мы хотели поговорить.

– Где мы? – хмуро спросил Вирет, не двигаясь с места.

– Пока не сядете на стулья, разговора не будет, – Лира была настроена очень решительно, – неужели не видите, что это не тюрьма и не подвал? Так чего жмётесь у двери, как нашкодившие жулики? Или вам и в самом деле есть чего бояться?!

– Нет, – безнадежно скривился мальчишка, – но вы же не поверите!

– Мы вам уже поверили, – твёрдо сообщила Илли, – потому вы здесь как гости, а не как плен-ники.

– Гости могут уйти, когда захотят, – подала голос Луиса.

– Вы тоже уйдёте, если захотите, но только после того, как мы поговорим.

– Мы всё равно ничего не скажем про Эйта, – неуступчиво фыркнул Вирет.

– А я про него и не спрашиваю. Он сам про себя всё расскажет, – невесело вздохнула Илли, – меня волнует, что делать с вами. Не забывайте, что вы ещё числитесь у меня в работниках.

– Вы же сказали, что отпустите нас?

– Я сказала – если вы захотите уходить. У людей желания имеют свойство меняться. Ну, хватит упрямиться, от того, что вы сядете на стулья и съедите по пирожному, предателями точно не станете.

Дети сопели и хмуро переглядывались до тех пор, пока не явилась Сарта с полным подносом румяных пирогов, аппетитных пирожных и всевозможного печенья. Расставила по столику, с доброй улыбкой оглянулась на детей:

– А вы что там стоите?

Первой не выдержала Луиса, подняла на брата умоляющий взгляд, и он сдался, сунул руки в карманы и с независимым видом прошёл к столику. Но уже через пять минут, забыв про всё, вместе с сестрой жадно уминал пирожки и пирожные, едва запивая молоком.

– Знаешь, Вирет, почему я сразу предложила вам работу? – понаблюдав за детьми, тихо спросила Илли. – Потому что я увидела в вас себя. Я ведь сирота, мои родители погибли, когда я была младше Луисы. И потому не могу пройти мимо таких, какой тогда была я. И сначала я поверила тому, что рассказал мне про вас Гарстен, а ему актёры. А потом я вдруг увидела, как Луиса спускается по лестнице. Выпрямив спину, не глядя под ноги… этому учат с детства только знатных сеньорит, позже очень трудно научиться ходить с таким достоинством и изяществом. Именно это и злило Ромиллу – то, что вы ходите как сеньоры. Наверное, крестьяне вам не давали никакой работы… и не подавали милостыню. Они тоже очень хорошо умеют отличать детей знатных сеньоров от бедных попрошаек. И наверняка считали, что вы сбежали из дома, а за помощь вам последует наказание. Возможно, некоторые селяне вас даже запирали в надежде на вознаграждение… и вы начали избегать деревень и сёл. И теперь меня волнует только один вопрос: что случилось с вашими родителями и могу ли я чем-то им помочь?

Вирет отставил чашку и тоскливо посмотрел на кучу печенья, потом поднял взгляд на Илли и тихо сказал:

– Можно мы пойдём?

– Можно, – кивнула она, – если ты скажешь мне, где намерен устроиться на ночь. Мы сейчас в столице, а тут хватает разных людей… и вряд ли тебе хватит сил защитить Луису, если на неё нападут. Не думай, что мужской костюм обманет кого-то из тех, кто подбирает беспризорных детей и вывозит на рынки Этсара и в земли орков.

– А как мы сюда попали? – засомневалась Луиса, но дриады пропустили её вопрос мимо ушей.

– Неважно, – в упор уставившись на парнишку, строго сказала Лира, чутьём определив, что решение за ним, – важнее другое. Вам необычайно повезло, так, как везёт людям только раз в жизни. Вы совершенно случайно встретили нас, а мы имеем силу и власть помочь вам самим и вашим родителям или тем из родственников, что у вас есть. И сейчас перед вами очень важный выбор: уйти и сгинуть где-нибудь на рабских рынках Этсара или рассказать правду и помочь себе и родичам. Если вы сейчас ошибётесь, этот случай не представится вам больше никогда в жизни.

Вирет молчал долго, было видно, что он усиленно ищет выход. Дриады терпеливо ждали, готовя новые доводы, если его не убедили эти.

– Нам никто не сможет помочь… – наконец тихо и отчаянно пробормотал он, – но я расскажу… только пообещайте не отдавать нас в приют. Он сказал… что найдёт нас в любом приюте.

– У меня есть поместье, – твёрдо пообещала Илли, – там живут хорошие люди… я отправлю вас туда. И никто вас там не найдёт.

– Мы и правда из знатного рода… – не по-детски горько вздохнул Вирет, – и правда сироты. Отец погиб около года назад. Упал с лошади… хотя он ездил как степняк. Очень скоро у матери появился жених, и она снова вышла замуж. Сначала я на неё злился… а потом подслушал их разговор и понял, что он её заставил. Он говорил, что он человек наследника и, если захочет, запрёт её в подвале вместе с щенками и никто даже пальцем не пошевелит.