– Девочка, мне жаль, что ты оказалась частью этой истории, – грустно улыбнулся Кучер, которого больше всего на свете хотелось разорвать на мельчайшие клочки.

– Не разговаривай с ней! Куда я должен прийти?

– А ты не догадываешься? Ты же когда-то посещал подобные мероприятия, которые теперь ждут вас, господа.

– Мероприятия? – опять влезла кудрявая, и он еле сдержался, чтобы не стукнуть ей по макушке.

Зачем она вообще рот открывает? Неужели не понимает, что одно движение Кучера – и ее тонкую шейку будет украшать брызжущий красный фонтан, а не тупая башка, судя по всему, абсолютно безмозглая!

– Ты заметил, насколько великодушен Горбун? У тебя будет два дня, чтобы последний раз насладиться дарами жизни. Удачи, Бешеный, хоть тебе она, конечно, не понадобится. Был рад знакомству.

Тон и превосходство старого знакомого вывел его из себя окончательно. Глаза накрыла кровавая пелена, мышцы вздулись, послышался треск ткани. Он делает это специально, сто процентов, хочет вывести его из себя, провоцирует…

Плевать! Вырвать ему глотку, напиться прохладной вампирской крови…

– Пожалуйста, – плеча коснулась теплая женская ладонь. – Пойдем к машине.

Сквозь будто накинутое на глаза бордовое полотно он разглядел озабоченное лицо Марты. Она встала спиной к Кучеру, не заботясь о том, что этот маневр может быть последним, и что-то говорила, что-то, касающееся их безопасности, трезвого ума… Дура!

– У тебя разумная единственная, – послышалось ехидное. – Я бы на твоем месте…

– Идем!

Бешеный схватил ее за руку и почти побежал к выходу. Вдогонку раздался издевательский смех.

Марта

Бешеный молчал, хотя уверена, единственное, чего ему по-настоящему хотелось – разорвать всех в том аэропорту, найти брата и, не исключено, пришибить заодно меня. Отчасти я его мнение разделяла. Не в последнем, разумеется, но выходка этого Горбуна оказалась для всех нас неожиданной. Отобрать родную кровь, поставить перед страшным выбором. Мир вампиров не просто жесток. Хотя… чего я ожидала? Люди ни разу не лучше.

Но ход врага действительно оказался по-настоящему хитрым! Они-то все это время переживали за меня как за самую слабую, что логично. И потеря Демьяна оказалась для мужчины настоящим ударом. Если честно, думала, что он начнет действовать прямо посреди толпы, но обошлось.

Естественно, что после таких новостей о том, чтобы покинуть страну, не могло быть и речи. Я ужасно боялась, что мы влипли еще больше, чем до этого, но ни на йоту не допустила мысли, что мы запросто улетим, оставив Демона в лапах жестокого противника. Пусть таким образом мы бы смогли сохранить собственные жизни. Но невозможно бросить родного человека…вампира, неважно.

Мы – семья. Об этом как раз сказал мне Демьян.

Что, все как у людей, и родственников не выбирают?

Покосилась на сжимающего руль мужчину.

– Куда мы едем? – спросила тихо, уже готовясь к очередному взрыву эмоций.

Машина давно выехала на федеральную трассу, удаляясь все дальше от столицы.

– Есть старый дом на Клязьме, – неожиданно спокойной ответил Бешеный. – Пока остановимся там.

Я кивнула. Не знаю, как начать разговор, и стоит ли вообще это делать.

– Бешеный, – он ухмыльнулся, но промолчал, давая возможность продолжить. – Что мы будем делать?

– Ты – ничего. А я – то, что должен.

– О чем ты?

– О том, Марта, что ни одна мразь на свете не может безнаказанно трогать моего брата. Однохерственно, кто это. Хоть сам дьявол.

По телу прошла предательская дрожь. Он сказал это таким тоном, что я буквально воочию увидела десятки раскромсанных тел, лужи крови, кишки. И это не богатая фантазия, а картинки из весьма недавнего прошлого.

– Но его же не убьют?

На это мужчина отвечать не стал. Я вздохнула и перевела взгляд на дорогу. Согласна, дебильный бабский вопрос из разряда «Ты в порядке?». Вот, оказывается, почему героини мелодрам несут что-то подобное. Всего лишь для того, чтобы получить пусть призрачную надежду на счастливый конец. У нас она все дальше и дальше.

Заниматься страданиями я не собиралась хотя бы потому, что надоело. Жалеть себя можно бесконечно, не хочу больше. Нужно действовать.

– Я помогу тебе.

Снова смешок. Обидный, но его я проглотила.

– Не болтай ерунды. Тебя грохнут сразу же, как окажемся в радиусе пары километров от его дома.

– Чьего?

– Я знаю, где Демон. Он же мой брат.

– Он жив?

Пауза затянулась, но спустя несколько километров Бешеный выдавил, будто через силу:

– Да. Но ему не очень хорошо.

Он что, чувствует то же, что и Демьян? Господи, если его пытают… Плечи передернулись от одного преставления, что безжалостные вампиры могут делать с веселым блондином.

– Я…

– Помолчи.

Это была просьба, не приказ, и сразу стало стыдно, что я докапываюсь, пытаясь обсуждать не самую приятную тему. Вздохнула, все же понимая, что молчание ни его, ни меня от тягостных дум не спасет, но продолжать не стала.

Рука сама потянулась к его ладони, лежащей на рычаге коробки передач. Накрыла осторожно, готовая к тому, что ее просто отбросят. Ничего не произошло. Оставшуюся дорогу так и ехали: молча, сосредоточенно глядя на мелькающий пейзаж, и думая каждый о своем. Хотя, скорее всего, об одном и том же.

Уже почти стемнело, когда асфальт сменился проселочной дорогой, уходящей глубоко в лес. Казалось, даже наш внедорожник не одолеет знаменитую русскую дорогу, но фары, наконец, осветили среди деревьев небольшой деревянный домик.

Не говоря ни слова, Бешеный покинул салон и пошел к зданию. Старое скрипучее крыльцо, по ощущениям, кое-как выдержало его вес, дверь открылась с неприятным звуком, который было слышно даже за закрытыми дверьми авто.

Я решила, что буду сидеть внутри, пока он не проверит, безопасно ли там. Команды следовать за ним не было, а злить лишний раз и без того находящегося на грани вампира – плохая идея. Не знаю, что это, внезапно проснувшийся здравый смысл или банальный страх? Впрочем, почему страх, он ведь не может сделать мне что-то слишком плохое, убить уж точно, иначе это какой-то извращенный способ суицида.

Он вышел спустя минуту и, не смотря в мою сторону, сел на ступени. Пришлось вылезать и осторожно подходить самой.

Его вид был страшен. Черные вены, красные глаза… Свет фар добавлял сюрреализма в облик, но сейчас он меня не пугал. Внутри проснулась… жалость? Я как будто ощущала ту боль, которую он испытывает, страх за брата, чувство практически фатальной безысходности.