– Отдали или потеряли? – усмехнулся Юрий. – Сейчас собрались, герои, даже о том, что Чукотка ваша, вспомнили. И лозунг есть: русских стреляй! Чем не ваххабиты чукотские. Хунхузы есть, а сейчас и…

– Перестань, старлей, – перебил его коренастый чукча в темных очках, – мне в Чечне глаз выбили, так что не путай хрен с гусиной шеей. Мы просто…

– Если бы просто, – зло прервал его Юрий, – вы бы ко мне пришли, а не собирались вооруженной бандой и не шли на поселок. Вы как, всех жечь хотели или частично?

– Хватит тебе, старлей, – махнул рукой воевавший в Чечне.

– Назад, – сказал Юрий, – или я вам устрою крупные неприятности. Напишите заявление и…

– Уходим, – кивнул оленевод с пятизарядным карабином. – Заявления не будет, сам все выяснишь. Да, мы погорячились. Больше такого не будет. И извини за «нашу Чукотку».

– Если разобраться, – усмехнулся Юрий, – то она действительно наша… в отличие от Аляски, которую продали американцам. Однако без заявления я не смогу привлечь…

– И не надо, – сказал бригадир. – Извини, старший лейтенант.

Юрий пошел назад, к поселку.

– Рубанов! – услышал он крик.

– Что еще? – Он взбежал на пригорок и увидел мечущуюся пожилую женщину. – Что вы, теть Паш?

– Господи, Юра! – Она бросилась к нему. – Сашеньку твоего уволок кто-то!

– Что?! – Юрий схватил ее за плечи.

– Алина твоя по поселку мечется, – услышал он голос стажера. – Сына, кричит, украли. Я пытался с ней поговорить, но…

– Убью сучку! – Юрий вырвал из кобуры пистолет и бросился к крайним домам. Антон рванулся следом.

– Господи, – перекрестилась тетя Паша, – пронеси беду, Господи!

– Да кому же мальчонка понадобился? – сокрушенно говорила одна из стоявших возле дома участкового женщин. – Какой же лиходей его уволок-то?

– Юрка вон бежит, – сказала другая. Женщины поспешно освободили проход к крыльцу.

– Старлей! – догнав Юрия, крикнул Антон. – Остановись! Надо сначала узнать!

Юрий, увидев людей, перешел на быстрый шаг.

– Закаменел весь, батюшки… – послышался шепот. – А глазищи-то бешеные!..

– Прибьет он ее.

– Господи, ребенка-то за что забрали, ироды!..

– Да это хунхузы нашенские.

Рубанов прошел в дом. За ним вплотную двигался Полин.

– Где Сашка? – войдя в комнату, чуть слышно спросил лежавшую ничком на кровати жену Юрий.

– Явился? – Порывисто поднявшись, она ожгла его взглядом заплаканных глаз. – Нет сына. Слушай! – кивнула она на автоответчик.

Он включил аппарат.

– Даешь адрес бабы, – услышал он негромкий мужской голос, – получишь сынка. У тебя времени сутки. Затем пришлем пальчик, к вечеру – другой. А потом и головушку Сашеньки своего получишь. Думай, мент, кто тебе дороже. Если обратишься за помощью к своим, пацаненка убьем сразу.

Юрий обессиленно опустился на табурет и закрыл глаза.

– Как ты могла? – тихо спросил он. – Ведь он наш сын. Как ты…

– И снова я виновата! – зарыдала Алина. – Да это ты…

– Не знаю я, где та девушка, – покачал головой Юрий. – Я знал, что ты свяжешься с кем-то из них, потому и сказал тебе, что поеду в Бараниху. Если Сашки не будет через два часа, я убью тебя и… – Не договорив, он посмотрел на пистолет в своей руке. Подняв голову, немигающим взглядом уставился на испуганную жену. – Запомни, у вас два часа.

– Вы слышите?! – Завизжав, Алина бросилась к двери. – Люди! Он хочет убить меня! Он думает, что я помогла украсть сына! Спасите! – Выскочив на улицу, она подбежала к женщинам.

Стоявшие в стороне мужчины, хмуро переглядываясь, словно по команде достали курево.

– Вы все слышали?! – продолжала кричать Рубанова. – Он обвиняет меня…

– А так все думают, – услышала Алина мужской голос. – Ты ж братцу своему мужнину форму давала, а мы на него мыслили, – кивнул на дом сгорбленный старик с палкой. – А теперича и пацаненка уволокли. Может, Юрок и прав. Ты ж с Плотником-старшим видалася, а мы

на Юрия грешили. Мыслили, что он купленный Плотником. А что касаемо слов, так мы ничего не

слыхали, да и не было тут никого. Верно я говорю, народ?

– Да вы что?! – закричала Алина. – Как вы можете говорить такое?! У меня сына украли, а вы…

– А что-то ты, красавица, не о сыне народу говоришь, – перебил ее чукча в камуфляже, – а про мужа всем рассказываешь. Сына-то, видно, тебе и не жаль.

– Пошли по домам, люди, – сказал старик с палкой. Народ начал расходиться.

– А ты, красавица, поторопись, – чукча взглянул на Алину, – время уходит. Отец за сына убьет.

– Ты обязан меня защитить! – Алина подскочила к курившему на крыльце Антону. – Ты же слышал…

– Слушай, ты, – процедил стажер, – я знаю, что ты кому-то звонила и сообщала про Бараниху. Но это не доказать, и поэтому я просто уйду. Время уходит, – посмотрев на часы, повторил он слова чукчи. – Торопись, удержать я его не смогу, да и не хочу…

Юрий угрюмо смотрел в пол. Пистолет он по-прежнему держал в руке.

– Старлей, – заглянул в комнату Полин, – ты как?

– А как можно чувствовать себя, если жена предала и тебя, и сына? Прошу тебя, Полин, уходи. Я пристрелю ее, а если смогу, то и Плотника, и…

– А ты о сыне подумал? Его же наверняка убьют. Ты сначала найди сына, отдай его в надежные руки, а уж потом устраивай самосуд. Да черт с ней, с женой, ты о сыне думай!..

– Я не знаю, что делать, – простонал Юрий, – понимаешь? Не знаю…

– Позвони, и пусть Алина скажет правду. Хотя, если честно, не верю я, что Сашку вернут. Они будут от тебя требовать еще и еще. А что делать сейчас, не знаю. Правда, пусть все-таки она позвонит и скажет, что…

– Сам ей скажи, я видеть ее не могу. Убью скорее всего…

– Скажу… – Антон вышел и сразу вернулся. – Ее нет, умотала стерва.

– Может, пошла за Сашкой? – с надеждой проговорил Юрий.

– Верните его, – услышал Вамп плачущий голос Алины. – Юрка не знает, где та баба. Он просто…

– Слушай, шкура, – усмехнулся он, – приходи к Оленьим Рогам, там тебя встретят. Будь на месте через час.

– Хорошо, – всхлипнула Алина. – Я приду. Он убьет меня. Мне Петр Андреевич обещал, что с Сашкой ничего не случится, а мне дадут денег и отправят…

– Так и будет, – тая усмешку, кивнул Вамп. – Будь у Оленьих Рогов через час.

Отключив мобильник, он покачал головой:

– Трогать ее нельзя. Все-таки Плотник с ней несколько раз…

– И что? – усмехнулся Кровосос. – Думаешь, она одна такая? Ништяк было бы, если б ее муж замочил, убрали бы козла отсюда и…