В авангард включили генерала-лейтенанта Вадима Ливена, генерала-майора Иоганна Шиллинга, бригадира Демику, бригадира Магнуса Берга.

Под их командой находились следующие полки:

Конные гренадерские: Каргопольский, Нарвский, Рязанский.

Пехотные полки: Псковский, Апшеронский, Архангелогородский, Бутырский, Белозерский.

Командиром 1-й дивизии был генерал-аншеф Фермор, в подчинении которого находились: генерал-поручик Матвей Ливен, генерал-поручик Иван Салтыков, генерал-майор принц Любомирский, генерал-майор граф Румянцев, генерал-майор Гаврила Резанов, генерал-майор Иван Бауман, бригадир Гартвис.

Под их командой находились полки:

Конные: Его Императорского Высочества кирасирский полк, Третий кирасирский, Рижский конный, гренадерский Санкт-Петербургский.

Гусарские полки: Сербский с эскадронами хорватских гусар, Венгерский, Чугуевский казацкой полк с примкнувшей к нему Ставропольской командой.

Пехотные: Первый гренадерский полк, собранный из шести рот, Сочиненный гренадерский полк, Воронежский, Новгородский, Троицкий, Вятский, Нижегородский, Черниговский, Муромский; а также бригадир Краснощекий с находящимися в его команде полковниками, казаками и мещеряками[5].

Во 2-й дивизии генерал-аншефа Василия Лопухина находились: генерал-поручик фон Вертен, генерал-поручик Иван Зыбин, генерал-майор Федор Хомяков, генерал-майор Александр Загряжский, генерал-майор Александр Вильбое, генерал-майор князь Василий Долгорукий, бригадир Петр Племянников.

Конные полки: Киевский и Ново-Троицкие кирасирские.

Драгунские: Тобольский, Архангелогородский.

Гусарские: Грузинский.

Пехотные полки: Второй гренадерский, Санкт-Петербургский, Второй Московский, Шлиссельбургский, Киевский, Выборгский, Казанский, Нарвский, Ростовский.

Полковники: Машлыгин, Поздеев, Греков с состоящими под их командой донскими казаками.

В 3-й дивизии: генерал-аншеф Броун, генерал-поручик князь Александр Голицын, генерал-майор Иван Мантефель, генерал-майор Николай Леонтьев, генерал-майор Андрей Мантефель, бригадир Диц.

Конные полки: Казанский кирасирский.

Драгунские: Тверской, Нижегородский, Молдавский гусарский

Пехотные полки: Третий гренадерский, Ладожский, Невский, Сибирский, Вологодский, Азовский, Углицкий, Суздальский.

Полковники: Туроверов, Леонов, Сулин, Хованский с находящимися под их командой донскими казаками и казанскими татарами.

Отдельный корпус нерегулярных войск, вошедший в состав авангарда, находился под командой генерал-майора Федора Кастюрина. В него вошли: бригадир Капнист со слободскими полками, полковник Серебряков с командой, Компанейский казацкий полк, вольские калмыки.

Всего под началом Апраксина были 89 батальонов, 40 гренадерских рот, 46 эскадронов регулярной кавалерии и 119 сотен нерегулярной (в основном калмыцкой) кавалерии. В его распоряжении имелось несколько видов артиллерийских орудий: 154 полковых и 79 полевых орудий, а также 30 «секретных» шуваловских гаубиц.

Русский авангард рано утром выступил из лагеря с командой генерал-майора Кастюрина. Вслед за ними следовал на расстоянии восьми верст генерал-квартирмейстер Штофельн. Узнав от своей разведки о движении армии Апраксина, Левальд выступил ей навстречу. Генеральное сражение между прусской и русской армиями произошло 19 августа 1757 года у деревни Гросс-Егерсдорф.

2

В тот день Василий Яковлевич Мирович следовал в составе Сибирского пехотного полка в чине капрала. Этот нижний унтер-офицерский чин был присвоен ему благодаря ходатайству генерала Шляхетского корпуса Игнатьева, к которому Мирович обратился лично, поскольку по завершении только первого года обучения выпускать в действующую армию его не хотели. Но Мирович так обрисовал перед Игнатьевым невозможность своего дальнейшего нахождения в корпусе по причине полного безденежья, что тот, когда Василий в третий раз явился к нему в кабинет, махнул рукой и подписал требуемую бумагу. В результате Мирович был направлен в пехотный Сибирский полк, в который собирали всех выходцев из-за Урала, включая сибирских татар, якутов и бурятов. Но это нимало не смутило Василия, горевшего желанием как можно быстрей покинуть столицу в унтер-офицерском мундире и начать получать денежное довольствие.

Перед началом похода всему полку зачитали генеральную реляцию шефа полка Петра Ивановича Шувалова, возглавлявшего Конференцию, созданную специально на время войны с Пруссией. В реляции той сообщалось:

«Все сии корпусы, как в экстракте Конференции объявлено, ныне в разные места по границе располагаемые, ныне ко единому главному принадлежащие, до особливого указу поручить в команду генерал-аншефу и кавалеру графу Петру Ивановичу Шувалову и как они долженствуют быть, так во всем снабжены и удовлетворены по первому указу, чтобы не токмо в поход вступить, но и военные операции предпринять могли».

Прочли и дату написания указа – 19 апреля 1756 года. Солдаты из числа старослужащих немного в тех реляциях понимали и с недоумением спрашивали друг у друга так, чтобы начальство не услышало:

«Непонятно, кто ж у нас командиром будет… Вроде балакали, будто бы генерала Апраксина на сей пост поставили, ан нет, опять же Шувалов остается…» – как бы сам с собой размышлял пожилой ветеран.

«Да у них там наверху хрен что поймешь, – вторил ему другой махонький, но проворный в движениях мужичок, – вечно пятницу с субботой попутают, а нам потом и невдомек: то ли в баню идти, то ли спать ложиться».

«Какая беда, кто командовать станет, – отвечал еще один щуплого вида солдатик, – нам что от того? Нам своего полкового командира да ротного знать надо в лицо и по имени. От них все зависит: то ли тебя в самое пекло пошлют, то ли провиант охранять поставят. А там, наверху, пущай хоть кто будет, лишь бы не дурак круглый, чтоб не сдал нас немцу в первом бою».

«Это ты верно гуторишь, – поддержал его пожилой солдат. – Главное, чтоб не дурак оказался. С дураками хуже нет воевать. Такого наприказывают, греха потом с ними не оберешься. Помнится, под Азовом…» – начал было он, но тут на них шикнул кто-то из офицеров с края шеренги, и они замолчали, зная, какое наказание их ждет за малейший проступок.

Мирович, стоявший на левом фланге теперь уже своей роты, вполуха слушал разговоры старых вояк, и ему тоже хотелось знать, кто же будет ими командовать. В Шляхетском корпусе бывалые офицеры не раз вспоминали о своих походах, правда, чаще всего о своих личных подвигах, но могли обмолвиться, а то и просто сморщиться при имени главнокомандующего, по вине которого, по их мнению, они и терпели неудачи. А на занятиях по тактике в корпусе разбирали походы Александра Македонского, Ганнибала, Ричарда Львиное Сердце, но вот походы русской армии почему-то в программу занятий не входили. Разве что разбирали план Полтавского сражения, но очень коротко, без подробностей. И вот сейчас ему предстояло на деле узнать, что такое война и как себя на ней вести. Но до начала сражения еще нужно было пешком пройти несколько сотен верст, и лишь после этого марша возможна встреча с противником.