- Это что, опять туалет? – я аж забыла, что меня тошнит. Вот подонок. Да что он себе позволяет? - Извращенец, чертов.

- Детка, даже не мечтай,- погано улыбнулся этот поганец. – Твой токсикоз конечно очень милая штучка, но я сейчас слегка не в кондиции. Бег по пересеченной местности с беременной малышкой на ручках выбил из меня все силы. И заметь, твои влажные фантазии не моя вина.

Черт, зачем он мне напомнил? Уши тут же "загорелись". Проклятая тошнота подскочила к горлу с новой силой. Я метнулась к унитазу и едва успев склониться над ним.

- Не надо,- простонала, чувствуя, как чужие руки заботливо удерживают мои волосы.- Что ты делаешь? Хочешь, чтобы я со стыда под землю провалилась?

- Я хочу чтобы ты перестала идиотичать, -вздохнул несносный мужик. И в его голосе не было и капли брезгливости, вот уж странность.- Стелла, это же мой ребенок?

 Вот сейчас надо было соврать. Сказать, что я просто шлюшка, что после ночи с ним, которую так и не смогла выкинуть из головы, пошла в разнос. Послать его к чертям собачим, чтобы катился колбаской. Так почему я молчу? И нос у меня похож сейчас на распухшую картофелину, и я вот-вот зареву, как разозленная девчонка. А он смотрит на меня из-под своих чертовых длиннющих ресниц, и в его глазах я читаю заинтересованность, а не жалость.

- Пойдем,- выдохнул он, так и не дождавшись ответа. Легко подхватил меня на руки.- Маркелыч наверное в ярости уже.

- Пусти. Я беременная, но не инвалид. И вообще, прекращай таскать меня, я не мешок с картошкой,- вредно пробубнила я, чувствуя себя максимально неловкой, неуклюжей овцой. И что он ко мне пристал? У него же есть невеста. Точно. Врет он, что красотка его бросила. Обманывает меня и не краснеет. Лишь бы отобрать моих детей. От этих мыслей вся кровь прилила к моему лицу. «И ничего это не ревность. Я не ревную. Да кто он такой, чтобы я сходила с ума от мыслей о том, что он обнимает какую – то там губастую красотку. Ласкает ее, и держит за затылок, когда...»

Я все же не выдержала и разрыдалась. Противно так, с подвыванием, и сопли размазала рукавом дурацкого пальто, с такой силой, что ободрала кончик носа пуговицей.

- Да уж,- как то потерянно выдохнул Корф,- теперь чего?

- Ты сволочь и гад,- икнула я, утыкаясь носом в его грудь. Мурашки волной пронеслись по моему телу, когда он просто положил ладонь мне на затылок, и погладил по волосам. Меня передернуло, но не от отвращения. Наоборот. Мне так хотелось чувствовать его вот так, рядом. И брести с ним по коридору, украшенному идиотскими статуями бесконечно.

- Господин Корф,- раздался громогласный голос прямо у меня над ухом. Я аж присела, готовясь стартануть. Ну особенность у меня такая, я когда пугаюсь, бегу, не разбирая дороги. Хорошо, что Вадим держал меня за плечи, иначе позора бы мне не миновать. – Сколько может супер – доктор бегать за вами по коридору? Я между прочим гинеколог, а не похмелолог. Ты калдыришь, главное, а я разгребай. Нет справедливости в этом мире. Алевтина приготовила систему, но это в последний раз, заруби себе это на носу. Повадился, чертяка. Ты заметил вообще, что у тебя к руке прилипла странная плакса? Девушка, бегите, не тратьте на этого подлеца драгоценную красоту.

- Маркелыч, ты конечно светило, но если не заткнешься...- хмыкнул Вадим, — не пугай Стеллу. Она беременна, ей нервничать противопоказано. Детка, он все врет.

- Ну и фантазии у тебя, Вадик. Я тебе сколько раз говорил, не пей. Ну не может баба в уме забеременеть от такого балбеса,- загоготал мужик с фото, которого я наконец – то поймала в прицел. Ну точно Бармалей, огромный, как мамонт, и судя по всему ненормальный. В ручище сушеная рыба огромная, боже, это же он будет меня осматривать. Жирными, воняющими рыбой лапищами. Я всхлипнула, и юркнула за спину Корфа. Как будто он меня защитить сможет от этого Громозепы. Стоп, он же сам меня сюда привез. 

- Хватит племянницу мою пугать,- раздался громогласный голос, не пойми откуда появившейся Моти. Я присела. Корф хрюкнул, но промолчал.- Старый дуралей,- бесновалась Мотя. Сейчас стоящие друг напротив друга Бармалей и тетушка были похожи на Годзиллу и Кинг – Конга, готовых сцепиться в смертоносной битве, которая не оставит камня на камне не то что от клиники, а от нашего прекрасного города в целом.

- Мадам, мы знакомы? – ошарашенно произнес Маркелыч.

- Моть, не надо,- пискнула я, и снова спряталась за спину мажористого алконавта.

- Мотя, — выдохнул Бармалей.- Матильда, чертова предательница. Корф, я отказываюсь пользовать твою мадам. Ние хочу иметь ничего общего с семьей предательницы, разбившей моё сердце.

- Это я предательница, Фердик? Я. Это ты смазал свои огромные лыжи. Гад ты мерзкий. Или не помнишь? Хотя, что это я, тебя уже наверное Альцгеймер ломает. Я ждала тебя черте сколько на вокзале. Стелла, мы уходим. Этот старый пес пальцем к тебе не прикоснется, будь этот ирод хоть лучшим врачом мира. Тоже мне - эскулап.

Это Фердинанд? – спросила я, чувствуя, что еще немного и у меня подкосятся ноги, и я точно никуда не смогу идти.- Тот самый, из – за которого ты так и не вышла замуж? Мотя ...

- Ты не вышла замуж? – прорычал Маркелыч.- Клюшка. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что ты просто меня обманула.

- Дурак, — выплюнула Мотя. Бармалей вдруг подскочил к моей любимой тетушке и сграбастал ее сопротивляющееся тельце своими воняющими рыбой лапищами. Разноцветные волосы Моти встали дыбом. И она всхлипнула, надо же. Ни разу не видела, чтобы несгибаемая Мотя плакала. Что - то происходит в этом мире совсем ненормальное.

-Ну надо же, и кто – то еще говорил о моем моральном облике,- хмыкнул Корф.

 У меня в ушах загудела турбина реактивного двигателя, ну так мне показалось. Тошнота снова огненным гейзером устремилась к горлу. В глазах вспыхнули фейерверки. Если