говорит Аманов. — Раз вы со студии, то я вам скажу. Таган-ага эти годы учился в вечерней школе. Сейчас он сдает последний экзамен, и мы сегодня выдадим ему аттестат зрелости.

Студийцы начинают соображать, что происходит, но им некогда удивляться — надо немедленно доставить в школу всю группу, чтобы не пропустить отличный сюжет, как они выражаются — «быстро уходящий объект».

Таган-ага вышел из класса, утирая платком голову. Первым встретил его учитель английского языка Таган Салпиев и первым поздравил.

— Я думаю, Таган-ага, что, если бы мой отец был жив, он бы вместе с вами сегодня тоже сдавал экзамен, — говорит Таган Салпиев, сын первого коммуниста аула.

* * *

На перроне вокзала Геок-Тепе, где четверть века назад он скромно сошел с поезда, пряча от взглядов Золотую Звезду, Таган-ага ожидал своего боевого друга. Встречать Героя Советского Союза Л. А. Каскова приехали на вокзал вместе с Байрамдурдыевым человек пятьдесят колхозников. Гостя Таган-ага они рассматривали, как гостя всего колхоза.

Все пути станции, за исключением одного, забиты товарными составами, в основном холодильниками. Механизированные бригады быстро загружают вагоны овощами, виноградом, арбузами, дынями. Октябрь — последний горячий месяц. Колхоз ведет работы с опережением графика. «Отправят ли сегодня наши семена? — думает Байрамдурдыев. — Возможно, они уже в одном из этих вагонов. Долго только ждать ответа — целый год. Интересно, как покажет себя наш новый сорт».

Колхоз «Большевик» — один из четырех семеноводческих хозяйств Туркмении — уже начал отправку семян нового урожая: на многочисленных ящичках и пакетах адреса колхозов и научно-исследовательских институтов Москвы, Ленинграда, Новосибирска, Читы, Владивостока, Вильнюса, Таллина, Кишинева и других городов и сел страны. Всякий раз — Байрамдурдыев любит сам сдавать на почту посылки — почтовый работник громко произносит адреса, и Таган-ага, слушая названия городов, радуется — в эти минуты он по-особому ощущает, какую пользу приносит людям своей страны.

Леонид Александрович Касков, год назад ставший персональным пенсионером, приезжает в гости к другу вместе с женой. Они впервые в Средней Азии. Туркменское село — поля, сады, горы и пески — все ново для уральца Каскова. Живо интересуясь тем, как живут туркмены, он все чаще вспоминает отдельные эпизоды войны. Многое вдруг становится понятным в поступках и действиях бесстрашного пулеметчика Дурдыева. Они — два боевых друга — идут по широкой асфальтированной улице села; и кто бы ни повстречался с ними — малыши, школьники с книгами, женщины, юноши на мотороллерах, мужчины на мотоциклах, старики на осликах, люди на колхозных и частных автомашинах, — все учтиво и вежливо здороваются.

— Нам бы в Кыштыме такое уважение к старшим, — с завистью говорит Касков другу.

Повидать бывшего командира приехали из своих колхозов друзья по эскадрону — Нурсахатов, Бабаев и Чарыев.

Душевные речи вели боевые товарищи, до поздней ночи засиживались вокруг обильно уставленного разными кушаньями.

Переполненный впечатлениями и нагруженный яркими туркменскими подарками возвратился Касков к себе в Кыштым. А через год он принимал у себя Байрамдурдыева, Нурсахатова и Бабаева; Чарыеву приехать не позволила болезнь.

В газетах Челябинска и старинного уральского города Кыштыма не раз писалось о встрече побратимов, рассказывалось читателям о дружбе, скрепленной кровью.

Там, среди рабочих-уральцев, Таган-ага неожиданно для себя остро ощутил, что прожил он свою жизнь не зря, что все им сделано достойно тех, кто пришел ему на смену.

Вернувшись в колхоз, Таган-ага сразу же заявил, что уходит на пенсию. Провожали его и еще нескольких колхозников глубокой осенью всеобщим тоем. С утра вокруг правления дымили костры, готовился плов. Колхозные силачи состязались в народной борьбе — гореш. Не было человека, который не подошел бы к Байрамдурдыеву со словами уважения и благодарности. А когда все разошлись и остались председатель колхоза, секретарь парторганизации и члены правления, Таган-ага попросил слова. Он говорил о счастливо прожитой им жизни, о гордости за свой родной колхоз и пожелал каждому испытать в конце своего жизненного пути счастье от сознания, что он прожил недаром.

Над входом в правление висел плакат: «Доход нашего колхоза — 1032 тысячи рублей».

— А в общем-то, товарищи, прошу меня стариком не считать — я был солдатом и остаюсь им. Прошу разрешить мне взять шефство над семеноводческой бригадой. Буду работать в колхозе, как и прежде, — закончил Таган-ага, и на лицах всех, кто слышал эти слова, появились добрые, радостные улыбки.

* * *

В просторной, светлой комнате, за длинным столом, покрытым красным сукном, сидят завотделом райкома партии, секретарь райисполкома, секретарь райкома комсомола, лейтенант милиции, секретарь комиссии и ее председатель — военком Геок-Тепинского района майор П. Я. Траценко. В комнате врачи в белых халатах, допризывники. Перед столом стоит один из них — крепкий рослый парень. Большие черные глаза пристально смотрят на майора.

— В соответствии с Законом о всеобщей воинской обязанности вы, Овезмухамед Шадыев, призываетесь на действительную службу в ряды Советской Армии. В каком роде войск вы хотели бы служить?

Допризывник быстро моргает, опускает глаза. Пять минут назад в красном уголке военкомата Овезмухамед говорил с Таган-ага. Этому человеку хотел бы подражать он во всем. Но парень знает, что сегодня в Советской Армии нет кавалерийских частей, а в ушах его еще звучат слова Таган-ага: «После кавалерии лучше всего служить в танковых частях». Но Овезмухамед боится произнести заветное слово, чтобы не спугнуть счастье.

— Ну что вы молчите? У вас нет никакого желания?

— Буду честно служить там, куда пошлете.

— Какая у тебя специальность? — спрашивает майор.

— Закончил десять классов. Вожу машину. Есть права.

— Вот это хорошо. Зачисляетесь в танковые части. Желаю отлично служить!

Овезмухамед скорее выбегает, чем выходит, из комнаты и, одевшись, спешит сообщить о своей удаче Таган-ага, который в дни работы районной комиссии часто бывает среди допризывников.

Ровно через год в военкомат приходит письмо, в котором генерал, командир соединения, сообщает, что житель колхоза «Большевик» Овезмухамед Шадыев за отличные показатели в боевой и политической подготовке награжден значком «Отличник Советский Армии».

* * *

К вечеру, как только немного спала жара, колхозники «Большевика» потянулись к своему клубу. Там сегодня торжество — собрание, посвященное старейшим активистам.

Лето 1974 года лишь набирало силу, но каждый колхозник твердо знал, что их сельхозартель оставит у себя переходящее Красное знамя района.

В президиуме сидят старейшины, высокие гости, первый секретарь райкома партии. Секретарь парторганизации колхоза Аннаберды Хоммодов открывает собрание и первое слово предоставляет председателю колхоза Ишану Ханову.

Высокого роста, могучего телосложения, с чисто выбритым круглым лицом и