мощный микроскоп, то окажется, что даже одной молекулы не перенеслось на мою кожу.

Я попробовал сдвинуть браслет по руке вверх или вниз, но пальцы все так же проходили сквозь металл, не встречая никакого сопротивления. Только новые волны принимались бегать по поверхности.

Я еще несколько секунд поигрался с интересным металлом, а потом снова перевел взгляд на свое сопровождение:

— Что тут вообще произошло?

— Это ты нам скажи! — фыркнула Лизка, которая быстрее прочих пришла в себя. — Этот металл просто потек, обволок твою руку и втянулся под рукав! Как живое существо!

— Быстро?

— Что быстро? — не поняла Лиза.

Я вздохнул:

— Быстро втянулся?

— Ну так… — Лиза повела плечом. — Как змея.

Я перевел взгляд на Арамаки, который продолжал загадочно улыбаться и обратился к нему:

— А вы что скажете?

Арамаки лишь развел руками:

— А что я могу сказать? Я понятия не имею, что произошло. И уж тем более не имею понятия, что вы для этого сделали.

— И что, вы даже не будете против того, что произошло? — не поверил я.

— Свет с вами, Майкл… В смысле, Лайт, я хотел сказать. Что мне до этого металла, когда всем нам… — он оборвал сам себя на полуслове, стрельнул глазами по сторонам и закончил иначе. — Когда вокруг такое творится… Если вы смогли найти с нашим материалом общий язык… Что ж, будем считать, что это наш вклад в возможную победу.

— Победу? — хмыкнула Трилла.

— Конечно же. — уверенно кивнул Арамаки. — Если кто-то и сможет совладать с творящимся вокруг, то это Лайт, ведь люксий создавался как оружие. Просто это оружие оказалось не под силу никому… До этого момента.

— Оружие, говорите… — усмехнулся я, опуская руку. — Сейчас проверим, что это за оружие.

И я пустил Свет в новоприобретенный браслет точно так же, как делал это со своим проводником. Пустил и захотел, чтобы люксий принял вид оружия, одновременно гадая, что же из него получится.

Браслет на руке засветился, засиял, и потек вниз, к запястью, захватывая все предплечье и обволакивая его словно бы световой броней. Но на броне он не остановился — Свет выползал за пределы руки, истончался, превращаясь в сияющий шнур, и, когда он достиг пола, он не перестал удлиняться. Он продолжал ползти вниз, а часть, которая коснулась пола, не начала укладывать на него улиткой, чего я подсознательно ждал, а стала толстеть и округляться, превращаясь в шар.

И, когда этот шар достиг размера моего кулака, все остановилось. Свет перестал как-либо шевелиться и застыл, полностью оформившись. Оформившись в светящуюся цепь с тяжелым шаром на конце. Как кистень, только без рукояти. Как кистень, только цепь не заканчивается в руке, а перетекает на нее, обволакивая ее как перчатка.

А из рукава другой руки свисал тоже откликнувшийся на Свет роупдарт.

Я махнул свежеприобретенным кистенем и с удовлетворением отметил, что он не собирался ограничиваться своей длиной — он спокойно ее менял, как и мое первое оружие. Удлинялся, укорачивался, даже менял форму — в общем, делал все то же самое. Не уверен, что он смог бы вонзаться в стены, как гарпун роупдарта… Но это надо пробовать, вполне возможно, что и это ему под силу. Как ни крути, а это сейчас — самое мощное световое оружие из всех, что существуют в этом мире… И оно мое.

И даже если бы Арамаки попробовал его теперь вернуть, я бы не отдал. Оно мне нужно для дела.

Я развернул руку ладонью вниз и шар молота-метеора послушно взлетел в нее, податливо ткнулся в пальцы и перестал существовать. Снова растворился в массе серебристого металла, что перетек на свое место и принял форму браслета.

— Что ж… — Арамаки нарушил всеобщее молчание, что повисло между нами в тот момент, когда я взялся за проверку нового оружия. — Это не то, чего я ждал… Но я вовсе не разочарован!

— А чего же вы ждали? — усмехнулся я.

— Это уже неважно. — Арамаки махнул рукой. — Ничего хорошего, скажем так. Лучше скажите, что вы теперь намерены делать?

— Что я намерен делать… — задумчиво повторил я. — Тут есть окно?

— Окно? — удивился Арамаки. — Нет, ближайшее окно в моем кабинете.

— Тогда идем обратно в кабинет. — согласился я. — Надо кое в чем убедиться.

— Если не секрет?.. — Арамаки заинтригованно поднял брови.

— Не секрет. — ответил я. — Но если я сейчас начну объяснять, то провожусь с этим до самого утра, а мне не хотелось бы терять такое количество времени. Так что лучше просто идем.

— Ну хорошо. — Арамаки деланно пожал плечами, хотя было видно, что он слегка уязвлен. — Следуйте за мной.

— Всенепременно. — буркнула ему в спину Лиза, когда он ступил на ступени лестницы, и повернулась ко мне. — Лайт, что это было?

— Твоя беспардонная наглость. — ухмыльнулся я. — Как обычно… А что?

— Я тебя стукну. — серьезно пообещала Лиза. — Я тебе еще за ту бабу должна. Не думай, что я забыла.

— Эй, я тут при чем? — возмутился я. — Это она ко мне полезла!

— Я знаю. — Лиза кивнула. — Но я же не могу оставить это совсем без внимания.

— Имей в виду — женщина, что подняла руку на мужчину, превращается из женщины в спарринг-партнера. — ухмыльнулся я. — Исключений делать не буду даже для тебя. А в спарринге, если помнишь, я побеждал тебя даже до того, как получил всякие новые плюшки.

— Я помню. — спокойно ответила Лиза. — Но я не буду пытаться поднять на тебя руку, вот еще. Я просто буду есть тебе мозг. Немного.

— Ну если немного, то ладно. — согласился я. — Не то, чтобы я был чем-то недоволен, но ты как-то не в себе немного с тех пор, как мы вошли в башню Арамаки. Ты вообще в норме?

— Абсолютно нет. — Лиза покачала головой. — Я настолько не в порядке, что никогда в жизни даже не думала, что можно настолько быть не в порядке.

— Ясно. — я вздохнул. — Наверное, мы все тут в подобном состоянии… В той или иной степени.

— Трилла — нет. — коротко уронила Лиза, словно не планируя продолжать эту фразу.

А что Трилла?

Я нашел глазами слепую блондинку и несколько секунд украдкой последил за ней. И этого оказалось достаточно, чтобы признать, что Лиза дело говорит. В отличие от всех остальных, даже от вечно спокойной Фиби, в глазах которой сейчас читалось напряжение, Трилла осматривалась вокруг с интересом. Даже сейчас, когда основное представление под названием «смертельный номер, укрощение люксия, исполняется первый и последний раз» закончилось, Трилла продолжила вертеть головой по сторонам, осматривая все то, чем был заставлен этот этаж. Иногда ее рука непроизвольно вздрагивала, словно девушка хотела что-то из увиденного потрогать и только в последний момент задавливала в себе это желание. А иногда, при взгляде на какой-то другой объект, ее брови чуть дергались вверх, словно она то ли не ожидала увидеть его здесь, то ли была удивлена тем, что это что-то вообще существует. Короче говоря, Трилла выглядела так, словно попала в смутно знакомое место после долгого в нем отсутствия. Словно она заново знакомится со всем, что есть в этом месте и заново привыкает к этому. Да и те несколько слов, которые она произнесла с того момента, как попала внутрь башни, после замечания Лизы тоже теперь казались подозрительными и требующими особого внимания.

— Так все же как? — внезапно снова заговорила Лиза.

— А? — я повернулся к ней, оторвав взгляд от озирающейся Триллы. — Ты о чем?

— Как ты заставил его повиноваться?

— Я не заставлял. — я пожал плечами. — Я вообще не думал о том, чтобы… Как это выразиться… Чтобы как-то взаимодействовать с этим металлом.

— А о чем думал?

— О зиме. — я улыбнулся. — В основном, о зиме.

— Что такое зима? — голос Лизы не дрогнул даже на этом вопросе. Даже в ситуации, когда она вроде бы заинтересовалась чем-то, он остался ровным и спокойным, что яснее всего, даже яснее ее собственных слов давало понять, насколько Лизе здесь неуютно и страшно.

— У вас нет зимы? — настала моя очередь удивляться. — Это когда холодно. И снег идет.

— Снег иногда идет. — Лиза кивнула. — Когда фабрики Света проводят сброс хладагента в атмосферу. Он там кристаллизуется на мелких частицах пыли, и…

— Нет, я не про такой снег. — я покачал головой. — Настоящий снег, белый, пушистый, который не растает после того, как коснется асфальта.

— Почему? — кажется, в голосе Лизы наконец прорезался какой-то интерес. — Он же теплый.

— В том-то и дело, что нет. — я улыбнулся. — Он холодный. Все вокруг холодное. На улице отрицательная температура, деревья стоят без листьев, вокруг целые сугробы