И у нее хватило дерзости сопроводить отказ улыбкой!

– Ты как хамелеон, тебе это известно? То ты хмуришься, а через секунду улыбаешься. Как ты думаешь, я когда-нибудь смогу понять тебя? – воскликнул Лайон.

– По-моему, ты только что оскорбил меня…

– Я не оскорблял тебя, – пробормотал Лайон, не обращая внимания на оживление в ее голосе. Боже, сейчас она смотрела на него таким невинным взглядом! Он даже зубами заскрипел. – Ты намеренно пытаешься свести меня с ума, да?

– Если ты думаешь, что, называя меня ящерицей, завоюешь мое расположение, то ты глубоко заблуждаешься.

Он пропустил эти слова мимо ушей.

– Ты поедешь завтра кататься со мной верхом в парке?

– О, я не езжу верхом.

– Не ездишь? Ты никогда не училась этому? Я буду рад научить тебя, Кристина. Если подобрать спокойную лошадь… Так, что я теперь такого сказал? Как ты смеешь смеяться?

Кристина попыталась подавить смех.

– О, я смеюсь не над тобой, – солгала она. – Просто я не люблю ездить верхом.

– Почему?

– Седло слишком отвлекает, – призналась Кристина.

Она повернулась и поспешно прошла через прихожую. Лайон кинулся за ней, но, когда он подошел к перилам, Кристина уже была на середине лестницы.

– Седло отвлекает? – переспросил он, уверенный, что опять не правильно ее понял.

– Да, Лайон.

Видит Бог, он совершенно не знал, как реагировать на такое нелепое заявление!

Он сдался. Кристина только что одержала победу и в этой битве.

Но война, однако, еще не закончилась.

Лайон стоял, качая головой. Он решил довольствоваться пока видом ее стройных бедер, и только когда она уже скрылась из виду, он вдруг понял, что так озадачило его сегодня при виде Кристины. Принцесса Кристина была босиком.

Когда графиня Патриция вернулась домой, она пребывала в отличном расположении духа. Конечно, встреча с возможным претендентом на руку ее племянницы была предосудительным поступком, но результат настолько порадовал ее, что графиня, хихикнув про себя, отмахнулась от опасений, что кто-нибудь узнает об этом.

Эммет Спликлер оправдал все надежды графини. Она молила Бога, чтобы Эммет оказался таким же отвратительным, как и его отец, и она не была разочарована. Эммет был бесхарактерным алчным придурком, существом незначительного роста, но таким же похотливым, как и его отец. Его стремление уложить Кристину в свою постель вскоре стало очевидным. У него даже слюнки потекли, когда графиня объяснила причину своего визита. С того момента, когда она заговорила о браке с Кристиной, этот глупец стал воском в ее руках. Он согласился подписать что угодно и когда угодно, лишь бы заполучить свою награду.

Старая леди знала, что Кристине не понравится Эммет – ведь он такая тряпка! Чтобы усыпить бдительность племянницы, она составила список вероятных кандидатов. Она даже внесла туда имя ненавистного ей маркиза Лайонвуда, поставив его на первое место. Все это, конечно, было фарсом, но

Патриция хотела, чтобы Кристина ничего не заподозрила.

Графиня не собиралась пускать дело на самотек. Ни за что не позволит она Кристине выйти замуж за столь знатного человека, как Лайон.

И объяснялось это просто. Патриция хотела получить не просто значительную часть состояния своего отца. Она намеревалась завладеть всем.

План, который она изложила Спликлеру, был постыдным даже по меркам такой змеи, как она. Эммет побледнел, когда она заявила ему, что он должен будет похитить ее племянницу, затащить ее в Гретна-Грин и вынудить выйти за него замуж. Он мог изнасиловать девчонку, когда ему вздумается, хоть до подписания брачного свидетельства, хоть после. Графине до этого не было никакого дела.

Эммет боялся огласки гораздо больше, чем она, Когда графиня велела ему взять с собой еще двух-трех человек, чтобы справиться с Кристиной, этот глупец сразу прекратил свои жалобы и обеими руками проголосовал «за». Она заметила, как все его мысли были сосредоточены на том, как затащить Кристину в постель. И надеялась, что это желание будет настолько велико, что он выполнит все ее требования.

Но тревога все же одолевала графиню. Всегда существовала возможность, пусть небольшая, что трусость Эммета окажется сильнее его желания овладеть Кристиной. План может провалиться и из-за вмешательства каких-нибудь внешних сил.

Патриция понимала, что ей также следует избавиться от этой мерзкой индейской семьи Кристины. Если Кристина не выйдет замуж за Эммета и окажется вместе с человеком, подобным Лайону, такой брак быстро рухнет. Воспитание Кристины, несомненно, даст себя знать рано или поздно. Она просто не сможет долго подавлять свои дикарские инстинкты. А какой нормальный муж станет мириться с ее отвратительными понятиями о любви и чести? Он, конечно, придет в ужас, узнав ее истинную натуру. Хотя ему невозможно будет совсем избавиться от нее, потому что развод – вещь неслыханная, но он, несомненно, отвернется от Кристины и станет удовлетворять свои нужды с другой женщиной.

Это может побудить Кристину кинуться обратно к этим дикарям, которые вырастили ее. Глупая девчонка все еще упорно твердит о возвращении домой! Графиня не могла допустить этого. Кристина стала для нее средством возвращения в общество. Даже те, кто помнил ее прошлые проступки, были так очарованы Кристиной, что стали вновь принимать графиню.

И еще ее беспокоил Эдвард. Отцу Кристины совсем не понравится, что она перехитрила его. Даже если он остался таким же добродушным, каким она его помнила, он все равно может попытаться завладеть частью состояния. Хотя Кристина, пожалуй, сможет справиться с отцом.

О да, просто необходимо, чтобы эта глупая девчонка оставалась в Англии до тех пор, пока она нужна графине. Крайне необходимо.

"Личные покои Эдварда находились в отдельном крыле, примыкавшем к главному-зданию дворца. Я решила, не теряя времени, рассказать ему о том, что творится вокруг. Видишь ли, дитя мое, я не могла поверить, что мой муж знает об этом. Я хотела думать, что виноваты его люди.

Войдя в кабинет Эдварда через боковую дверь, я была слишком потрясена тем, что увидела, чтобы обнаружить свое присутствие. Мой муж находился там со своей любовницей. Совершенно нагие, они спаривались на ковре, как животные. Его любовницу звали Николь. Она оседлала Эдварда, словно жеребца. Мой муж грубыми выкриками подбадривал ее. Его веки были плотно сомкнуты, лицо сведено гримасой желания.

Женщина, должно быть, что-то почувствовала. Она внезапно повернула голову и взглянула прямо на меня. Я была уверена, что она тут же закричит и Эдвард узнает о моем присутствии. Но она не сделала этого. Николь продолжала вести себя столь же бесстыдно, при этом торжествующе улыбаясь и глядя мне в глаза.