В компетенцию патрульных входит патрулирование.

И задержание нарушителей. Даже ценой своей жизни. Как Тим Рокуэлл.

Неотъемлемыми спутниками человеческого поселения на любой планете всегда были и остаются кладбища. Первая могила на Луне, появившаяся в две тысячи шестьдесят девятом, запомнилась людям не меньше, чем первый человек, ступивший на Луну веком ранее. Месту своего пребывания после смерти люди уделяют не меньшее внимание, чем месту пребывания до нее. Эйр-Йорк не являлся исключением из этого правила, хотя кладбище здесь было скорее не зоной захоронения, а зоной памяти. Большая часть могил тут принадлежала полицейским, а далеко не всегда после гибели сотрудника полиции удавалось собрать хоть что-то, достойное чести быть погребенным в красных песках. Особенно это касалось летунов.

Церемония была короткой. Четыре залпа, четыре оживших экрана, вделанных в четыре черные гранитные плиты… четыре золотые звезды в золотых же треугольниках… четыре короткие надписи… вместо четверых парней.

«Тимоти Рокуэлл; майор; силы космической полиции; 2345–2370».

Кэссиди смотрел, как на экранчике Рокуэлл раз за разом поднимает взгляд и раздвигает губы в улыбке, и думал, что таким он Тима никогда не видел. Ну, во всяком случае, не мог вспомнить таким. Тим был взрывной, веселый и любящий поржать во все горло. А такой вот робкой и чуть смущенной улыбки Кэссиди припомнить не мог. Впрочем, какое это теперь имеет значение?

Кэссиди заметил в толпе капитана Карла Фогеля — первого стрелка корабля «Морда», — пробрался к нему и встал рядом.

— Прости, — Кэссиди положил ему руку на плечо.

— Да ладно тебе, — грустно улыбнулся Фогель. — Ты здесь ни при чем. Кто же знал, что эти придурки пойдут на таран?

Никто, подумал Кэссиди. Но все равно чувство вины — хоть и слабое, едва заметное — не оставляет до сих пор. И Кэссиди вдруг почему-то сказал:

— У вас теперь тоже неполная команда.

— У нас теперь вообще нет команды, — возразил Карл Фогель. — Командиром был Тимоти, на нем все держалось. А кого теперь назначат командиром — кто знает? И кого еще к нам пришлют для пополнения экипажа…

— Скоро в Полицейской академии выпуск, — вспомнил Кэссиди.

— Молодняк, — кивнул Фогель. — Зелень. Их еще учить и учить. И сколько из них окажется здесь — кто знает? У Тимоти остался сын. Молодой парень. Собирался в этом году поступать в Полицейскую академию. Я видел его сегодня. Он сказал: «На хрен такую работу!..» Может быть, он прав — кто знает? — задумчиво проговорил Фогель.

Кэссиди вздохнул и вернулся к своим.

Люди уже расходились. Кому-то было пора на службу, кому-то — по своим делам. Тонкими струйками вытекали за кладбищенскую ограду люди, одетые в полицейскую форму, — таких здесь было подавляющее большинство. И каждый из них переживал случившееся, но не очень сильно. Потому что знал — сегодня же такая судьба может постичь и его.

Полиция. Оплот закона и порядка на планете. Стражи безопасности на Марсе. Лейкоциты Золотого Треугольника… Но иногда зараза оказывалась чересчур сильной, с ней справлялись, ликвидировали ее, но результатом оказывались такие вот сборища на кладбище.

— Давай вечером посидим где-нибудь? — предложил Тур. — А то на душе гнусно очень. Выпить хочется.

— Можно, — согласился Фил. Ему тоже очень хотелось выпить. — Давайте в «Красном Полдне»?

— Договорились, — кивнул Тур и вопросительно оглядел остальных. — Ну, пошли?

— Вы идите, я позже подойду, — сказала Стрелка.

— Ладно, — опять кивнул Тур. — Пока!..

— Я тоже задержусь, — заявил Фил. — Мне еще к Лучано надо зайти. Он меня зачем-то вызывал…

Кэссиди проводил взглядом Тура с Изей и посмотрел вслед уходящей Стрелке. Он хорошо знал, куда она пошла. Он знал, что вот сейчас она свернет на боковую тропинку и еще через несколько шагов остановится у одной из черных гранитных плит. Где с экрана ей улыбнется и помашет рукой рыжий зеленоглазый парень.

«Антон Сергеевич Стрельцов; капитан; силы планетарной полиции; 2338–2364».

Кэссиди знал, что Стрелка будет просто стоять и смотреть. И ни одна слезинка не блеснет в ее глазах.

Кэссиди вздохнул, развернулся и направился в дальнюю часть кладбища. Там было три могилы, возле которых ему хотелось сейчас побывать. Он редко приходил сюда, и остальные члены команды тоже. И всегда почему-то получалось так, что каждый из экипажа «Отбоя» приходил сюда в одиночку.

«Омар Камиран; майор; силы космической полиции; 2345–2369».

«Николай Иванович Кузнецов; капитан; силы космической полиции; 2344–2369».

«Мари Рессорт; лейтенант; силы космической полиции; 2347–2369».

Кэссиди медленно читал короткие строчки, словно бы разыскивая в них что-то новое. Но ничего нового там быть и не могло. Все по-прежнему.

По-прежнему Кузнец криво улыбался исподлобья, сильно прищурив левый глаз — так, что в улыбке этого добрейшего человека появлялось совершенно несвойственные ему угроза и настороженность; по-прежнему удивленно вскидывал брови смуглолицый Краб, осторожно оглаживая правую щеку тонкими пальцами; по-прежнему задорно хохотала огненно-рыжая Пружинка, щедро обнажая белоснежные зубы…

«Ребята, — подумал Фил, и закрыл глаза. — Может быть, потому команда у меня до сих пор и неполная, что я не могу найти никого, кто сумел бы заменить вас? Нет, наверное, дело не в этом, — поправил он себя, и тяжело вздохнул. — Наверное, дело просто в том, что я не хочу, чтобы ваше место занимал кто-нибудь другой. Это неправильно, но — что я могу с собой поделать?!»

Послышались осторожные шаги и негромкий голос Стрелки:

— Я так и знала, что ты к ребятам пошел.

— Да, — ответил Фил.

— Отличные они были люди, — пробормотала Стрелка.

Фил открыл глаза и посмотрел на нее.

Стрелка стояла рядом, отсутствующий взгляд ее блуждал по мраморным плитам. На губах Стрелки вдруг возникла легкая улыбка, и она с неожиданной гордостью сказала:

— А ведь это Кузнец наш корабль так окрестил!

— Он нас всех окрестил, — усмехнулся Фил. — Всех вместе и каждого в отдельности. Я помню, как они с Крабом долго ругались насчет того, что «Омар» — это совсем не краб.

— Ага! — кивнула Стрелка. — Кузнец все на русский лад переиначивал. Он и Кобо так окрестил. Изя, правда, и не возражал — он у нас такой спокойный парень, понимающий.

Фил кивнул. Они немного помолчали.

— А я у Антона была, — тихо сказала Стрелка. — На дату посмотрела, и мне вдруг страшно стало — сколько, оказывается, лет прошло! Я каждый раз эту дату видела и как-то не обращала внимания. А сейчас вдруг подумала… Машке ведь тогда годик был. А ему… ему столько же, сколько мне сейчас.