— Перестань., — попросил Фил.

— Да, точно, — кивнула Стрелка. — Не буду. Не думай, с катушек не съеду. Просто… Неправильно это как-то. Я так радовалась, когда его в Нью-Рим перевели. Думала, там спокойнее будет.

Фил опять промолчал. Он знал, что в таких вот ситуациях Стрелке нужен не собеседник, а слушатель. Но в одном он со Стрелкой был согласен — чтобы погибнуть в Нью-Риме, нужно было иметь колоссальное невезение.

* * *

Нью-Рим стихийно возник на месте свалки, в которую к две тысячи сто шестидесятому году превратилось старое корабельное кладбище. Большей частью тут покоились вышедшие из строя космические корабли, байки, флаеры и боты. Предполагалось со временем разобрать эти завалы и отправить их на заводы или в переплавку. Но Апокалипсис заставил забыть об этой идее. После атаки «Посланника Ада» никому уже не было дела до корабельных развалин. К тому же лишенные крова люди очень быстро заселили опустевшие каюты и рубки.

К сто семидесятому году сюда начали стекаться представители богемы, в силу своей фантазии предпочитавшие живописные развалины скучным городским улицам Олд-Сити. Художники, музыканты, архитекторы, дизайнеры, писатели и поэты — они совершенно спокойно относились и к блуждающим здесь байкерам и мертвякам, и к отсутствию воды и продовольствия. Они не придавали значения таким мелочам, как комфорт. Главным для них было творчество. И постепенно некоторые из них добились успеха. А успех принес и финансовое благополучие. Не лишив, однако, их своих странностей.

Громадные современные дома, способные поразить своим внешним видом любого, возникали прямо среди мусорных куч и покореженного железа. Сады с фонтанами, световые статуи, звуковые ограды — никто не мешал сумасшедшим художникам, никто не покушался на свободу их фантазии. В дело шли даже обломки кораблей. И порой странно бывало наблюдать, как вчерашний изуродованный корпус патрульного корабля или ракеты геологоразведчиков превращался в стройную башенку или иную часть архитектурного ансамбля.

Постепенно в Нью-Рим начали стекаться и просто состоятельные люди — те, которым чужд был дух богемы, но кому льстило соседство с мировой (или даже межпланетной) известностью. Они же и окрестили это поселение, предполагая со временем придать ему статус столицы Марса. И в сто восемьдесят шестом году Нью-Рим был официально признан городом. Тогда же здесь и возник первый полицейский участок.

Население Нью-Рима было спокойным — насколько вообще можно говорить о спокойствии людей, причастных к искусству. Но, во всяком случае, преступлений здесь было немного. К двести шестидесятому году Нью-Рим считался самым безопасным местом в Золотом Треугольнике. Единственной проблемой оставались байкеры, но и они сюда очень редко совались — поживиться им тут было особенно-то и нечем. Назначение в Нью-Рим считалось в полиции за счастье, и очень многие стремились туда попасть.

Нужно было иметь колоссальное везенье, чтобы тебя направили служить в Нью-Рим. И еще большее невезенье, чтобы погибнуть там. Впрочем, некоторым это, к несчастью, удавалось…

* * *

— Ты с ума сошел, — в голосе Филиппа Кэссиди была непоколебимая уверенность в правоте своих слов.

— Нет, — спокойно ответил Мигель Лучано.

— Тогда, — так же уверенно заявил Кэссиди, — ты думаешь, что сошел с ума я.

— Что я о тебе думаю — это отдельный вопрос, — нахмурился капитан Лучано. — Но лететь придется именно твоему экипажу.

— У Золотого Треугольника нет ни одного свободного пассажирского корабля? — ядовито осведомился Кэссиди. — Или ни одного свободного транспортника? Или даже водовоза?

— Ага, — кивнул Лучано. — Водовоз будет везти подследственных… Хорошо… Молодец, майор! А секретность?

— Какая, к черту, секретность?! — возмутился Кэссиди. — Половина Марса уже, наверное, знает об этом крушении! А вторая половина… Погоди! — Филипп запнулся. — Как ты сказал? Подследственных?!

— Дошло, — удовлетворенно кивнул Лучано. — Наконец-то. Хотя они пока еще рассматриваются как свидетели…

— Какие свидетели или подследственные?! — не понимал Филипп. — Каковы вообще основания для начала расследования? Это же не наш корабль, с Венеры, удирал от пиратов, не справился с управлением…

— Он пришел из пояса астероидов, — заявил Лучано. — И в прокуратуре думают, что в пояс он попал с Венеры, и попал туда не просто так.

Филипп нехорошо прищурился и ядовито заявил:

— Мне это все живо напоминает пору перед самым Апокалипсисом — когда планеты усиленно начали разыскивать внешних и внутренних врагов. Нет?

— Нет, — Лучано помотал головой. — Тут другое дело… понимаешь… ну, в двух словах, это связано с безопасностью Марса.

— Ага, — удовлетворенно кивнул Филипп. — Внешние враги…

— Неизвестные технологии, — понизил голос Лучано.

— На разбившемся корабле?! — удивился Фил.

— Не знаю, — Лучано опять помотал головой. — Я не в курсе. Но с тобой, помимо этих двоих потерпевших крушение, полетит еще один человек. По легенде, майор планетарной полиции Нью-Рима в отставке, эмигрирует на Венеру, тридцать пять лет, зовут его Стефан ван Кайл, голландец.

— А не по легенде? — спросил Кэссиди.

— Его действительно зовут Стефаном ван Кайлом, — ответил Лучано, — и ему действительно тридцать пять лет. Но он следователь генеральной прокуратуры. В звании полковника. Только учти, что об этом кроме тебя не знает (и не должен знать) никто, даже твой экипаж. Кстати, насчет экипажа… — Лучано заметно смутился. — Полетите без Стрельцовой.

— Что?! — Если бы Филу сказали, что они полетят на Солнце, он обалдел бы гораздо меньше. — Какого черта, Мигель?!

— Ну так надо, — Лучано старался не смотреть на Кэссиди. — Ее кандидатура вызвала неодобрение в прокуратуре…

— Ее кандидатура вызвала одобрение у меня! — заорал Кэссиди.

Лучано испуганно вздрогнул и покосился на дверь.

— Ты потише… — робко попросил он.

— Хрен там — потише! — продолжал орать Кэссиди, наливаясь краской. — Знаю я, что у них «вызвало неодобрение»! Ее срок — вот что! А то, что она уже хрен знает сколько времени как отсидела, и то, что она лучший стрелок этой долбаной планеты, — это их не касается! Короче, Мигель… — Кэссиди перевел дух, — когда и кому я могу сдать оружие, жетон, машину… ну и свои полномочия, естественно, тоже.

— Перестань, — Лучано нахмурился.

— Я совершенно серьезно, — спокойно возразил Фил. — Без Стрелки я не полечу. А при таком отношении к экипажу — когда всякая там… прокуратура начинает лезть куда не надо — я вообще не хочу иметь ничего общего с полицией. Ты понял?

— Перестань, я сказал! — гаркнул Лучано, вскакивая на ноги.

— Не ори на меня! — рявкнул в ответ Кэссиди, подаваясь к нему.

Некоторое время они, набычившись, стояли нос к носу, разделенные столом капитана Лучано. Багровые от злости лица их постепенно светлели, приходили в норму. Первым успокоился Кэссиди — он вздохнул, отвел глаза и принялся разглядывать потолок. Лучано тоже перевел дух и снова уселся в кресло.