– Это словно крошечный кусочек Парижа, – сказала я, озираясь по сторонам. – Мне трудно представить здесь группу бейсболистов.

– Мы вели себя очень хорошо. – Коннор подмигнул. – Зато позже, «У Рокси», – не очень. – Была там когда-нибудь?

– Никогда не слышала об этом месте, – ответила я.

Мы стали ждать, пока нас проведут к столику.

– Правда? Это придорожная закусочная-гостиница в часе езды от города. Там собирается разношерстная толпа, но я балдею от этого места. – Он кивнул мне. – Хочешь, наведаемся туда, вместо того чтобы есть здесь?

– Думаю, мой наряд не подойдет для того заведения, – сказала я, расправляя юбку.

– Пожалуй, что так. – Улыбка Коннора чуть приувяла. – Как-нибудь в другой раз.

Повисло молчание и тянулось до тех пор, пока к нам не подошел главный официант. Он провел нас по винтовой мраморной лестнице на самый верхний этаж, на террасу, с которой открывался чудесный вид на Амхерст. Солнце как раз начало опускаться за горизонт на западе, и зеленый пейзаж постепенно окрашивался в золотистый цвет.

– Вот ведь сборище старичков, да? – тихо проговорил Коннор.

Я оторвалась от созерцания прекрасного вида и увидела, что большинство гостей на террасе старше нас лет на тридцать.

– Теперь припоминаю, почему после ужина с моими родителями мы сбежали в «Рокси».

– Я думала, тебе здесь понравилось, – сказала я. – Ты же говорил, что здесь незабываемые закаты.

– О, точно. Так мне говорили, но сам я этого ни разу не видел. – Он улыбнулся мне своей красивой улыбкой. – Так что для меня это тоже впервые.

Острый угол был успешно сглажен, и мы в дружелюбном молчании принялись изучать меню.

Подошел официант, чтобы предложить нам напитки.

– У вас есть грушевый сидр? – спросил у него Коннор и подмигнул мне.

Я округлила глаза и рассмеялась, когда официант извинился и сообщил, что сидра у них нет.

– Тогда бутылку красного вина? – предложил Коннор.

– Белого, пожалуйста. И только один бокал.

Коннор заказал мне бокал совиньон блан, а себе стакан традиционного пива.

– Только один, – пояснил он. – Раз уж я за рулем.

Официант проверил наши удостоверения личности, потом удалился.

Коннор откинулся на спинку стула.

– Я должен сделать признание.

– Вот как?

– Я не помню, что ты рассказывала про свою специализацию. Помню только, что звучало это сложно до чертиков.

– Социальная антропология и политология.

– Точно. И что ты собираешься делать с таким образованием? Ты упоминала, кажется, что собираешься в аспирантуру в Гарвард?

– Надеюсь. Я собираюсь подать петицию, чтобы мне разрешили придумать свой проект с упором на какую-то особую область гуманитарной работы.

Коннор надул щеки.

– Ух ты. Амбициозно.

Я провела кончиком пальца по краю бокала.

– Ну, я еще не решила, на чем делать упор, но из Гарварда мне ответили, что ждут моих предложений. Мне нужно будет отправить им свой проект вместе с заявлением о поступлении, так что у меня остался этот год, чтобы что-то придумать.

– Кажется, у тебя впереди куча работы.

– Так и есть, но оно того стоит. Хочу выбрать важную тему.

– Круто.

Официант принес напитки, и Коннор сделал заказ: филе для меня и ребрышки для себя.

Он слегка стукнул своим стаканом по моему бокалу.

– За нас.

– За нас, – сказала я, чувствуя легкое разочарование. Я ждала, что Коннор произнесет какой-то романтический тост, в духе того сообщения, которое отправил мне недавно.

Коннор отхлебнул пива, поставил стакан на стол и снова откинулся на спинку стула.

– Итак, чем еще ты занимаешься, Отем, когда не строишь планы по спасению мира?

– Это отнимает много времени, – заметила я и рассмеялась. – В смысле, учеба. Еще я работаю в пекарне «Белый султан». Знаешь такую? На Плезант-стрит.

– Конечно, – ответил Коннор. – Иногда по вечерам Уэс ходит туда заниматься.

– Я работаю в утренние смены.

Коннор слегка передернул плечами.

– И во сколько начинается утренняя смена?

– В шесть утра.

Коннор схватился за сердце.

– В шесть утра каждый день!

Я засмеялась.

– Ты прямо как моя соседка по комнате. По субботам у меня выходной, но я все равно встаю рано. Привычка, я же выросла на ферме.

– А как ты развлекаешься?

– Мне нравится читать. Еще слушаю музыку. Мне нравится альтернативный рок. Впервые услышала «New Order» на десять лет позже всего остального мира. – Я улыбнулась. – Зато теперь я их поклонница.

– Круто, круто, – сказал Коннор. Он начал барабанить пальцами по столу. Этот беспокойный ритм и голоса других гостей заполняли повисшее над нашим столиком молчание.

– А у тебя есть братья или сестры? – спросила я.

– Один брат, – ответил Коннор. – Старший.

– У меня тоже есть брат, – сказала я. – Только младший. Он сейчас в старшей школе.

– Джефферсон учится в Гарвардской школе бизнеса, – проговорил Коннор. – Наверняка получит диплом с отличием. Скорее всего, будет работать с моей матерью в сенате штата, а когда-нибудь откроет свой офис.

Он помрачнел, и я поняла, что выбрала неудачную тему для разговора. Еще я сообразила, что Коннор не привык испытывать негативные эмоции. Печаль для него – как слишком тесный костюм, который хочется поскорее снять.

– А это плохо?

Он посмотрел на меня и, похоже, только теперь сообразил, что нахмурился.

– Нет, извини. Все отлично. Он идет верным путем, собирается изменить этот мир. А я между тем хочу открыть спортбар. Родители мне об этом напоминают. Постоянно.

– Они сильно на тебя давят?

– Они занимают высокое положение в обществе и ждут от своих детей того же. – Он покачал головой, снова отхлебнул пива и подмигнул мне. – Я, в отличие от некоторых своих знакомых, не рвусь спасать мир.

– Мне кажется, у каждого своя дорога, – сказала я. – Моя должна вывести меня в мир, чтобы я смогла немного облегчить жизнь некоторых людей. Надеюсь, когда-нибудь у меня получится. А твоя дорога – создать место, в которое люди смогут приходить. Гавань.

Медленно-медленно улыбка Коннора становилась все шире и шире – так восходящее солнце освещает все вокруг.

– Ага, точно, – подхватил он. – Гавань. Отличное определение.