Я не могла расслабиться и насладиться свадебной церемонией, потому что боялась забыть вовремя выпить противозачаточные таблетки. Доктор сказал, что их нужно принимать в одно и то же время каждый день, но у меня не было часов, а муж не хотел говорить, который час (я подозреваю, что он догадался, для чего я спрашиваю это). В конце концов мне пришлось узнать время у какого-то маленького мальчика, и оказалось, что мне нужно было принять таблетки еще два часа назад. В девять часов вечера подали традиционные афганские блюда — вареный рис, люля-кебаб, кофту и манты. Я чувствовала себя слабой и уставшей, поэтому поела. После ужина певец исполнил романтическую афганскую песню, и я заплакала, начиная осознавать, во что ввязалась. Отец заметил, что я плачу, и рассердился, но я продолжала плакать, даже прощаясь с гостями. Одна из женщин протянула мне платок, сказав что «все женщины через это проходят».

Мой муж и я легли в постель лишь в пять часов утра. Празднование продолжалось долго, а потом мы не могли найти ключ от нашей с Джаведом комнаты в доме его родителей. Я села в углу спальни, боясь того, что должно было случиться. Но, глядя на расстеленную постель, я понимала, что это неизбежно. Я смыла косметику и приняла душ. Это было в июне, и ночь стояла душная. Мне вскоре стало жарко, и я переоделась в белую шелковую ночную сорочку, которую мама купила мне специально для первой брачной ночи. Потом я снова уселась в углу. Джавед все еще был внизу со своими друзьями. Позже, когда он пришел, от него разило алкоголем и сигаретами. Он снял костюм, который подарили ему к свадьбе мои родители, и пошел чистить зубы в жилете и нижнем белье. Когда он спросил, почему я сижу в углу, я ответила, что мне страшно. Джавед сказал, что бояться нечего, обнял меня и повел к кровати. Не говоря больше ни слова, он стал целовать меня и гладить мои груди, несмотря на то что я старалась закрыть их руками, напуганная его поведением.

Через несколько минут он попросил меня раздвинуть ноги, но я сжала их руками. Он раздвинул их и сказал, что я должна успокоиться и что все через это проходят, а потом спросил, где платок. Я ответила, что не уверена, но, скорее всего, он под подушкой — старшая сестра сказала, что положила его туда. Джавед нашел его, постелил на простыню и сказал, что мы должны заняться любовью на нем, чтобы на него попала кровь. Когда он вошел в меня, мои ноги начали дрожать. Мой муж сказал, что мне не нужно переживать. Несмотря на боль и страх, который я испытала той ночью, у меня так и не было крови. Мы оба осмотрели платок, но там не было ни пятнышка. Аллах не был благосклонен ко мне даже в день свадьбы.

— Тут нет крови! — сказал Джавед.

— Может, ты что-то сделал неправильно? — спросила я.

Он опять вошел в меня, и мне снова было больно. Через некоторое время он застонал. Я почувствовала что-то мокрое между ног, и спустя несколько секунд он остановился. Мы снова стали рассматривать платок, но на нем так и не появилась кровь. Джавед посмотрел на меня, ожидая, как я объясню ему это.

— Может быть, я не такая, как все, и у меня не должна идти кровь? — предположила я.

— Если ты девственница, то кровь должна быть, — заявил он.

Я начала плакать.

— Я не знаю, как так вышло. Это у меня в первый раз, и ты должен поверить мне. Больше мне нечего сказать.

Я продолжала плакать, а потом предложила попробовать снова. Джавед попросил меня успокоиться и постараться уснуть, но мне не спалось. Я лежала, чувствуя себя виноватой из-за того, что не смогла порадовать его, и переживала, думая о том, как отреагируют его родственники, и догадываясь, что Джавед не верит мне. Я действительно была неопытной девственницей до ночи с ним, но не могла доказать этого. Моя семейная жизнь началась с того, что мой муж перестал доверять мне. Каждый раз, когда он ругал меня, мне казалось, что он делает это из-за того, что считает, будто у меня были мужчины до него.

Я всегда старалась угодить ему, чтобы наши отношения наладились. Я много работала, чтобы обеспечить нас обоих, и готовила его любимые блюда, стирала и гладила его одежду, но в ответ не получала ни любви, ни заботы. Вскоре мне начало казаться, что я стала старой и уродливой, я начала проводить больше времени в родительском доме, чем в нашей квартире. Несмотря на то что я получила образование и мои родители всегда были очень либеральными, я принимала афганские традиции, касающиеся брака и девственности, как должное. Меня учили, что женщины должны оставаться девственницами до свадьбы, но никто ни слова не говорил о мужчинах, поэтому я всегда думала, что лишь женщина должна доказать мужу свою чистоту.

Кого мне винить за то, что я плакала ночи напролет? Себя, Джаведа или мать, которая так толком и не рассказала мне о сексуальных отношениях между мужчиной и женщиной? Теперь я спрашиваю себя: почему мне пришлось терпеть боль и страх в первую брачную ночь? Почему я ни разу не сказала мужу:

— Я знаю, что у тебя были женщины до меня. Так почему ты считаешь, что имеешь право что-то требовать от меня?

Одно мне стало ясно: неважно, где живет афганская девушка и в какую семью она попадает после замужества, ей так же больно, как и всем остальным афганским невестам. Кем бы вы ни были — Илахой из маленькой деревеньки, или Гулалай, живущей в столице, или Зархуной из Лондона, — если у вас не будет крови в первую брачную ночь, считайте, что вы опозорены. Женщины, которые будут разносить о вас грязные сплетни, слышали от своих матерей и бабушек, что у чистой и непорочной женщины обязательно должна пойти кровь. Я убедилась на собственном опыте, что в афганских семьях не интересуются чувствами женщины. Если сын начинает ухаживать за девочками, провожая их домой и посылая им любовные письма, родители гордятся им, потому что их сын становится мужчиной. Но никто не знает, когда девочка превращается в девушку, и никто не пытается ей объяснить изменения, которые происходят с ее телом и мыслями. Как может девочка, которая даже не знает, что такое менструация, понять, что такое секс? Спрашивает ли невеста у кого-нибудь, что ее ожидает в первую брачную ночь? Может ли она обратиться за советом к матери или свекрови? Такая девушка, как Илаха, не посмеет задать такие вопросы.

Девушек, чья кровь остается на постели после первой брачной ночи, можно назвать счастливыми. Ими гордятся свекровь, родители и муж. Кровь не только означает, что невеста была девственницей, она гарантирует женщине, что ее не выгонят из дому, потому что девушка, у которой не было крови, не считается девственницей, а значит, она будет жить в постоянном страхе, что однажды муж прогонит ее или его вторая жена будет помыкать ею.

Девочки в афганской семье напоминают мне кукол, оставленных в углу. Если им позволяют ходить в школу, то это считается большим благодеянием, если их кормят не хуже, чем братьев, — значит, у них самые лучшие родители, а если им покупают новую одежду, то у них самая лучшая семья. Вот что такое быть афганской девушкой.

7. История Анезы

Замуж за гомосексуалиста

В Афганистане свадьба символизирует зарождение новой семьи, а семья — это самая важная частичка общества, потому что когда в стране настают тяжелые времена, человек всегда может положиться на поддержку членов семьи. К примеру, где бы ни жили афганцы, они всегда помогают своим менее состоятельным родственникам, высылают им деньги или оказывают помощь в устройстве на работу. Мы считаем это долгом каждого человека. Афганские семьи довольно большие, иногда и три-четыре поколения живут под одной крышей. Часто женят двоюродных и троюродных братьев и сестер, чтобы укрепить родственные связи. Основа афганского общества — семья, потому что родственники всегда готовы прийти друг другу на выручку, а свадьба — это создание семьи. Поэтому афганцы стараются отпраздновать это событие как можно пышнее, чтобы показать всем свое богатство и влияние.