— Я не хочу быть с тобой. Я не доверяю тебе, — сказал он. — Я собираюсь поступить так, как советует мать, — развестись с тобой. Я никогда не смогу вернуться в Афганистан, потому что ты опозорила мое имя.

С того дня я снова стала жила с родителями. Я знала, что моему счастью пришел конец. Никто не мог понять моих страданий, кроме тех невест, которых вышвырнули из дома или избили за то, что они не смогли доказать свою девственность. Я рассказала свою историю репортеру «Афганского женского часа», чтобы те люди, которые жестоко обращаются с невинными женщинами, признали свою неправоту. До каких пор афганским девушкам придется переживать, будут ли утром их простыни испачканы кровью или нет?

Когда я услышала эти слова Илахи, то начала плакать. К счастью, мои коллеги не видели этого, потому что они сидели спиной ко мне, с включенными наушниками. Я дослушала историю до конца и поплакала еще немного, а потом постаралась успокоиться и настроиться на рабочий лад. Для большинства журналистов самые печальные и трогательные истории являются наиболее ценными, и мы радуемся, когда к нам попадает такая история, потому что она, конечно же, заинтересует слушателей. Но на этот раз все было по-другому. Ее история напомнила мне о том, через что прошла я сама. Я оказалась в подобной ситуации, и мне пришлось нелегко, ведь я тоже была афганской девушкой и должна была беспрекословно подчиниться решению родителей. Мнение семьи ставится превыше всего. Помню, как много раз я пыталась убедить родителей, что этот брак не принесет мне счастья, и как они всегда отвечали, что я больше не смогу найти такого мужа. Хоть я жила в Великобритании, стране с другой культурой, я все же оставалась афганской девушкой, и от меня ждали полнейшего послушания.

В жизни каждой афганской невесты наступает момент, когда ее мать или просто старшая женщина в семье дает ей вышитый платок.

— Когда ляжешь на кровать рядом с мужем, положи его между ног. Не забудь! — шепчет она.

Но эти женщины не рассказывают невестам, что их ждет во время первой брачной ночи. Большинство афганских невест ничего не знают об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, и когда им дают платок, они понятия не имеют, что с ним делать и что другие захотят узнать, пошла ли у них кровь или нет. А вот жениху обычно рассказывают о том, что его невеста должна испачкать кровью платок, чтобы доказать свою невинность. Платок с кровавыми пятнами позволяет мужчине гордиться своей женой.

Афганским девушкам ничего не рассказывают об интимной жизни, и когда их выдают замуж в возрасте пятнадцати лет, а то и раньше, откуда им знать, что от них требуется? В школах детям не рассказывают о сексе, а родители не говорят об этом со своими детьми, хотя мальчики обычно знают немного больше девочек, потому что они говорят друг с другом на эти темы. Почему-то считается, что удовольствие от интимной близости может получать только мужчина, а женщина должна рожать детей. Я помню, как девочки из нашей школы хотели узнать больше о сексе, но им рассказали лишь, что мы все должны оставаться девственницами до свадьбы, потому что это очень важно для наших будущих мужей. Для девочек сама мысль о сексе была постыдной.

Во время своего недавнего визита в Афганистан я опрашивала женщин, чтобы узнать, изменилось ли отношение к открытому обсуждению интимных вопросов. К сожалению, ничего не изменилось. Об этом никто не говорит, и поскольку девочки боятся спросить об отношениях мужчины и женщины, зная, что их осудят, в основном они узнают обо всем только во время первой брачной ночи.

Совсан и я долго обсуждали историю Илахи и решили провести исследование по этому вопросу. Одна из моих афганских знакомых сказала, что она выпустила серию программ по половому воспитанию и что в одной из них доктор говорил о том, является ли кровотечение признаком девственности. Мне было интересно узнать мнение профессионала, и знакомая сказала, что, по словам доктора, у женщины не обязательно выделяется кровь во время первой интимной близости. У некоторых женщин идет кровь, а у других нет, и сама по себе кровь не является признаком девственности. Как оказалось, есть много причин, почему так происходит, и я решила поискать эту информацию в Интернете.

На следующий день мне удалось связаться с одним доктором по телефону из нашей студии в Кабуле. Он признал, что считает ошибочным использовать окровавленный платок как доказательство невинности девушки, но добавил, что не может открыто говорить об этом, потому что эта тема является запретной в Афганистане, и если бы он сказал это во всеуслышание, то потерял бы уважение общества, а его пациенты перестали бы пользоваться его услугами. Так что он не захотел, чтобы наш разговор был записан, и мне не удалось взять у него интервью.

Совсан и я были разочарованы, но решили не сдаваться, потому что не хотели, чтобы женщины снова и снова оказывались в такой же ситуации, как Илаха. Мы решили найти другого специалиста, который не побоится открыто говорить на тему девственности, и через несколько недель мы нашли такого доктора в Кабуле. Он рассказал, что отсутствие кровотечения не является доказательством того, что до этого женщина имела интимную близость, и привел несколько примеров, когда у женщин не пошла кровь в первую брачную ночь, за что их избили мужья. Были даже случаи убийств.

Мы откровенно обсуждали эту проблему на радио, но для некоторых мужчин-афганцев, с которыми я работала, это было слишком. Они критиковали мою программу, а меня обвиняли в том, что я подверглась влиянию западной культуры и потеряла стыд. Некоторые даже бросали пошлые шуточки из-за того, что мы упомянули слово «влагалище». Тем не менее они внимательно слушали эту передачу.

Однако некоторые мои коллеги — как женщины, так и мужчины, — поздравили меня с тем, что мне удалось поднять такую болезненную, запрещенную в Афганистане тему девственности и что я не побоялась обсуждать ее. Когда интервью с доктором вышло в эфир, я молилась, чтобы его услышала семья Илахи. Но больше мне о ней ничего не известно.

Я журналистка и постоянно ищу новые истории. Когда в эфир выходит «Афганский женский час», мы часто просим слушателей связаться с нашими журналистами, если у них есть для нас интересная история. Поэтому мне иногда приходится летать в Афганистан, чтобы встретиться там с репортерами.

В 2008 году, когда я работала в нашем офисе в Кабуле, ко мне пришла женщина. Нам удалось поговорить наедине, потому что остальные журналисты разъехались в поисках материалов для передачи. Я назову ее здесь Гулалай, но это не ее настоящее имя. Ей тогда было около тридцати, и у нее было трое детей. Она была довольно крупной женщиной, и казалось, что она несет на своих плечах все тяготы и переживания. Гулалай носила модную западную одежду и использовала косметику. На ней было современное пальто вместо скрывающей фигуру одежды, обычной для мусульманских женщин. Она была образованной женщиной, преподавала в школе для девочек, а ее муж был инженером. Ее семья жила в Кабуле и была состоятельной, но она рассказала мне, что работает дольше, чем ее муж, потому что ей раньше удалось устроиться на работу. Какое-то время она была единственным источником доходов в семье, и, кроме того, успевала присматривать за детьми и делать всю домашнюю работу. Но несмотря на то, что она столького достигла, воспоминания более чем пятнадцатилетней давности до сих пор бередили ей душу. К ней относились так, словно она совершила преступление, хотя на самом деле она была невинна. Когда Гулалай говорила, в ее больших карих глазах стояли слезы.