понял, что высшая ступень развития этого тонкого искусства — молчать так, чтобы окружающие сами обманули друг друга. Её мне показал Матвей Евграфович, человек широкой души, больших размеров и… мощного пулемета, пули которого оказались куда опаснее для хрупких деревянных строений, нежели осколки гранаты!

Впрочем, повреждения этого гигантского муравейника уже не были головной болью Бронзовой Черепахи просто потому, что живых людей тут не осталось. Вторженцы просто-напросто убили их всех. Почему мы были в этом уверены? Да потому, что у них, этих голубокожих коренастых полуэльфов-полугоблинов оказался очень… просто очень тонкий слух!

Очередь пулемета, гулко бухнувшего три раза подряд, оповещает меня, что нужно готовиться к очередному наплыву «клиентов», собирающихся самым внезапным образом вынырнуть из деревянного лабиринта, еле-еле освещаемого уцелевшими дешевыми магическими фонариками. Срабатывает, как и десяток раз до этого — твари, одетые в нечто вроде глухих комбинезонов из черной кожи какой-то иномировой рептилии, вновь кидаются на нас отовсюду, раскрыв рты в немых криках. Стреляем все трое, у каждого в команде моментально образовалась своя роль — я, пригнувшись, разбрасываю Щитом основную часть нападающих, выполняя роль волнореза, Парадин стреляет по «массе» и по отдельным упавшим, Красовский прикрывает тылы, а Курв защищает наши ноги. Пистолет в моей свободной руке попеременно защищает пса и Красовского.

Голубая кожа, черные глаза, огромные уши. Коренастое сильное тело. Холодное оружие, напоминающее привычное нам, но только как будто измазанное в черной смоле.

— Если бы эти карлики носили маски из той же кожи, из которой изготовлены их костюмы, нам бы сразу пришёл конец, господа! — по лицу Красовского тянется струйка крови, но его улыбка в этих затхлых потёмках, воняющих самыми грязными и ношеными на свете носками, светла как никогда.

— Если бы они не сходили с ума от шума, вам бы точно пришёл конец, — рассудительно говорит необычайно сосредоточенный «чумной волк», деловито давя череп подстреленной твари, вяло шевелящейся на полу. Совершив экзекуцию, Матвей самодовольно добавляет, — А я бы ушёл!

— Либо не ушёл, а начал бы работать у этих… — стреляю в притаившееся у потолка существо, наблюдавшее за нами полными ненависти глазами, из которых сочится черная кровь, — …бесконечным источником пищи!

— Что у тебя, что у Дайхарда теперь… — угрюмо ворчит блондин, резко сшибая свободной рукой проскочившего поверх моего щита гуманоида, — …какое-то больное воображение. Вы не можете… (выстрел), просто… (выстрел)… убивать тех, кто вам не нравится?

— Чищу! — коротко предупреждаю я, убирая Щит, а затем, сделав пару шагов вперед, вновь выбрасываю руку с чернокнигой перед собой. Разворачивающееся защитное поле толкает разное барахло и трупы иномировых тварей, расчищая нам еще чуток места, — Курв, фу!

— Гав! — басовито отвечает бульдог, выплевывая изрядно пожеванную руку голубокожего гуманоида. Случайно взятый с собой четвероногий помощник ведёт себя подозрительно умно, что за бульдогами вообще не наблюдается. Если б только не повышенный интерес, с которым он принюхивается к моим ботинкам и не дурацкая привычка вытирать окровавленную морду о мои штаны!

— Хороший пёс, — скупо хвалит «чумной волк», занимая новую позицию и готовясь к очередному наплыву немых и страдающих безумцев, — Куда лучше Терновой.

— Матвей Евграфович, мы же договорились… — с укоризненным видом я пускаю пулю чуть ли не впритирку к голове Красовского, затеявшего рассматривать отфыркивающегося бульдога. Бандит лишь весело хихикает, пинком отбрасывая очередную тварь, прижавшую руки к животу, куда попал мой выстрел.

— Да-да (очередь), княгиня Дайхард, Дайхард. Я всё помню.

Если бы да кабы. Вообще, шансы, что нас бы тут порвали на куски, были бы неприлично высоки, будь у «гостей» Северной Столицы хоть сколько-то соображалки. Быстрые, ловкие, сильные, определенно высокоразвитые, голубокожие карлики просто-напросто сходили с ума от звуков, любых звуков. Некоторые из них, видимо, самые опытные воины вроде того, засевшего на потолке, еще хоть что-то могли, но большинство просто кидалось на нас, размахивая оружием. Если бы я еще мог поднять их трупы, было бы совсем легко, но такой халявы магия нам не предоставила — физиология немых ушастых убийц была слишком отличной от нашей.

Тем не менее, нельзя сказать, что мы вальсировали по этому захламленному тряпьем и деревяшками лабиринту, безнаказанно уничтожая озверевших гуманоидов — их оружие было чрезвычайно острым. Короткие мечи, телескопические копья, которые раскладывались в выпаде, длинные кинжалы с клювоподобными лезвиями — любое орудие этих голубокожих угрожало нанесением крайне опасной раны, прямо как-то самый хавн, что я притащил с собой вместо меча (о чем не жалел). Нас выручало как построение с моим Щитом во главе, так и регенерация «чумного волка», больше всех и получавшего от проскакивающих уродов, выбирающих его в качестве основной цели. Ну да, пулемет же громче всего…

— Портал вон там, — уверенно указал рукой я направление, — Через десять-пятнадцать метров. Но он какой-то странный, господа.

— Чувствуешь, как будто от него идут волны, да, Кейн? — внезапно спросил Матвей.

— Что-то такое ощущается, да, — не стал я раскрывать секрет чувствительности внутреннего даймона, указывавшей мне направление на провал в другой мир чуть ли не от места, где мы расстались с Бронзовой Черепахой. Тем не менее, даже я сам ощущал что-то вроде тёплых волн, касающихся лица через неравномерные промежутки времени.

— Этим уродцам повезло, — меланхолично произнес Парадин, ловко прикуривая себе свободной рукой и не отводя вооруженную пулеметом от наиболее опасных зон, — Они, видишь ли, появились прямо посреди фермы маны наших китайских друзей. Да-да, держу пари, это основное назначение этого… логова. Побочные же, те самые, которые так стараются защитить хозяева этого места, нас с тобой точно не интересуют, поверь. Особенно меня. Так вот, когда иномировые получают такой шикарный доступ к мане, то они могут направить его на стабилизацию портала, буквально перенасытив проход. Жертвоприношениями, естественно. Чем больше «потратят» людей, тем стабильнее, хоть и временно, станет портал.

— Проще говоря, князь, то, что ты чувствуешь — это импульсы от излишков маны, вырвавшейся из замученных китайцев, — с ухмылкой дополнил «чумного волка» Красовский, но тут же скис, добавив, — Придётся потуже затянуть ремни. В нашем городе совсем становится туго с энергией.

Ну да, в академии-то больше нет голодных прибалтийских студентов. Уже и вторая кормушка захлопнулась, что человеку вроде Петра Васильевича особо не по душе — несколько ударов голубых ушастых карликов Красовский отразил именно с помощью заряженных нелегальной маной артефактов.

Подождав, пока гвардеец перекурит, мы пошли дальше, подбираясь к порталу. Незваные гости этого мира всё-таки умудрились приготовить нам опасную встречу, бросив в бой целую ораву вполне соображающих карликов с текущей из их ушных отверстий кровью, но завидев приближений целой волны этих существ, мы достали и собственный козырь