своему в зубы, что неоднократно и проделывал, когда его слишком уж утомляли вызовами одногруппники, однако, лезть ко мне в ближний бой парень опасался. Следовательно, всё что ему оставалось — это перейти к более мощным заклинаниям.

— Пламя Адаса! — резко провозгласил мой противник, выпуская из вытянутой вперед руки хилую струю пламени, превращающуюся по мере приближения ко мне в пылающее облако огня. Пускал он её, что интересно, съежившись, и опустив рабочую ладонь аж до колена, чем оставлял себе хороший обзор и одновременно уменьшал площадь тела для защиты Щитом.

Останься я на месте — ноги бы точно пострадали. Не до ожогов, конечно, но ботинкам и штанам бы досталось. Не остался, а сделал не очень-то грациозный, но длинный скачок влево, убирая Щит и активируя собственное заклинание.

— Злой тычок Лира!

На этом бой можно было либо заканчивать, либо забирать инициативу, потому как светящийся «палец», призванный моей магией, вовсе не разбился бездарно о ловко выставленный скрючившимся Абасовым Щит. Вместо этого, он попал прямо перед защитой студента, осыпав ту песком, а потом принялся мигать ярким раздражающим светом, вызывая замешательство у всех свидетелей. Мне, в принципе, хватило бы и секунды, чтобы зарядить слабым «левиафаном» по Абасову, но вместо этого, я, отдав команду Фелиции, застыл на месте с поднятой защитой, давая противнику прийти в себя.

Он, судорожно моргая и маша Щитом из стороны в сторону, не понял моей пассивности, от чего тут же обиделся, разразившись целым плеядой заклинаний первой, второй и третьей цепи. Никакой больше магии продолжительного действия вроде Пламени Адаса, только и строго куски энергии, способные покалечить и убить живое существо. Вне академии, конечно.

Они все отлично контрились Щитом.

Выждав еще секунд двадцать на фоне уже ругающихся из-за продолжавшего мигать «пальца» людей, я сделал еще один долгий крабий скачок, выпуская второе заклинание, которое, благодаря усилиям Фелиции, гримуара и времени, изрядно поднабрало в своей нечестной мощи.

— Звезды Альстара!

Двенадцать фиолетовых зарядов понеслись к закрывшемуся Абасову. Много силы эта магия набрать не успела, но я строил расчет как на это, так и крутизну дуги снарядов, напоминающих систему залпового огня. Каждый из фиолетовых «комков» практически ничем не превосходил начальный «импульс» бюджетников (на данном этапе заряда), только вот дуги, проклятые дуги…

…и вспышки о Щит.

И так уже нервно помаргивающему студенту удалось парировать первые из «звезд», летевших к нему, но вот на других проекции Щита уже не хватило, так что, под тревожные крики барона, Абасов поймал одну «звезду» в плечо, две в голову, а третью, почти подбросившую его на месте, поймал чуть ли не под ребра, тут же валясь на песок.

Кинулись мы к нему с бароном одновременно. Медичи бежал, обоснованно опасаясь за жизнь студента (пусть даймон смотрит, но кто этого Дайхарда знает!), сам же пресветлый князь в моем лице мчался, прекрасно зная слабость запущенных им снарядов. От поджопника, вестимо, люди не умирают и даже не калечатся.

Игнорируя бешенство и изумление в глазах преподавателя, я шлепнул недовольно взвизгнувшим гримуаром по гримуару падшего противника, выбивая книгу из рук, а потом был нещадно пихнут итальянцем в плечо!

— Ну вы ваще! — выразил я протест, вставая рядом с хлопочущим над Абасовым бароном. Выглядело это довольно комично, потому как парень, растеряв всё своё спокойствие, брыкался, глядя на меня зло, растерянно и сердито, а барон прижимал его к песку как пойманную у замка итальянскую пастушку, в попытках определить характер повреждений, которыми я наградил бедного бюджетника. Нет, так-то понятно, «звезды Альстара» очень эффектно выглядят, могуче, можно сказать. Дай я им час зарядиться, эта магия могла бы снести стены крепости, и вот тогда бы оправдывала свой внешний вид, а так…

— Всё с ним в порядке! — бурчал я, ковыряя ногой песок.

— Всё со мной в порядке! — шипел пытающийся принять приличное положение тела студент.

— Это мне решать, мать-перемать! — на очень чистом и доступном русском рычал итальянец. Абсурда в картину дополняла рожа вставшего на ноги и склонившегося над нами Жорма Таргалиса, явно чистосердечно пытавшегося понять, не обманул ли подлый я его острые даймонячьи чувства. Ругающиеся на продолжающий мигать в песке «палец» студенты, разочарованные в уже своих лучших чувствах, органично дополняли картину. Финал смазан, как говорится.

В общем, когда толпу раздвинули сиськи пятого размера, а взволнованный девичий голос любимой секретарши нашего директора позвал меня к этому самому директору, срочно и немедленно, я это воспринял даже с некоторым облегчением, потому как понятия не имел, куда себя девать на этом празднике жизни. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить.

В кабинете Курицына Аркадия Тавровича не наблюдалось совершенно, зато присутствовала другая знакомая мне персона, определенно обладающая на упомянутого директора чересчур большим влиянием. За столом главы академии восседала Сильвия Сильверхейм, моя дальняя родственница. Женщина неспешно отпила чай, глядя на входящего меня своими светящимися глазами, а затем, после моего молчаливого и еле заметного поклона, небрежно сказала:

— Проходите… князь. Присаживайтесь. У меня есть к вам разговор.

— Боюсь, вы меня перепутали с одним из своих слуг, — я попытался проговорить это максимально холодным тоном, несмотря на только что закончившуюся схватку, кровь от которой продолжала бурлить, — Если роду Сильверхейм угодно просить меня о аудиенции, то я изволю дать ему еще один шанс. Но уже без вашего участия. Честь имею.

Уже открыв дверь и намереваясь ей от всей души хлопнуть за своей спиной, я услышал нечто, заставившее меня остановиться на полпути. Эдакое задумчивое и, одновременно, раздраженное:

— Сопляк, может мне тебя на дуэль вызвать?

— Вызови, — обернулся я, снова встречаясь взглядами с заносчивой и дурной стервой, уже несколько месяцев послушной собачкой, ищущей некоего пропавшего родственника, — Вызови. Только не забудь написать завещание. На тот случай, если мой Том Терний воспримет эту дуэль как убийство!

Несколько секунд мы мерялись взглядами. Казалось бы, идти на обострение с самими Сильверхеймами, учитывая, что я как раз от них скрываюсь — полная глупость, как и хамить этой женщине в лицо, но, как всегда, имелись нюансы. Первым и основным был тот, что ей, этой высокородной суке, позарез нужна была Кристина, как обладатель гримуара с даймоном, у которого был уникальный талант — чувствовать вкус душ. Почти бесполезный, да. Хорошо пригодный, скажем, для выявления глубоко замаскированных шпионов и лазутчиков… или не менее хорошо замаскировавшегося блудного сына рода. Однако, работать на иностранцев гордая дочь Руси отказалась наотрез, также, кстати, взбешенная поведением этой высокой и красивой суки. Идти на обострение с Тайным Приказом Сильвия банально зассала, но как