— Извините, — сказал он, взглянув на часы,  кажется, язадержался.

— Да, — сказал Дронго.  И мне кажется, что мы с вами сегодняпопрощаемся.

— Почему? — удивился Борис Алексеевич. Дронго оставил еговопрос без ответа. Они прошли мимо охраны и вошли в подъезд, где сидел еще одинохранник. Поднялись на третий этаж. Большая квартира была расположена на двухуровнях. Уже в огромной прихожей чувствовался вкус Майи Александровны. Здесьвисели картины грузинских художников, в красивых керамических вазах стоялиживые цветы.

— С чего начнем осмотр квартиры? — спросил Ратушинский.

— Давайте сразу пройдем в кабинет, — ответил Дронго.

Они поднялись по винтовой лестнице. Кабинет находилсянапротив нее. А сама лестница вела не из гостиной, а находилась несколько встороне. Дронго задумчиво посмотрел вниз.

— Любой из находившихся в вашей квартире мог незаметноподняться в ваш кабинет, — сделал вывод Дронго.

Может быть, — согласился Борис Алексеевич, — но для этогочеловек должен был оказаться в квартире, пройдя мимо охраны. Или вы считаете,что сюда может попасть посторонний человек?

—У вас на окнах сигнализация? — спросил Дронго.

—Да, — кивнул Ратушинский, — и на балконе тоже. Включаетсяавтоматически, когда мы выходим из квартиры. Шифр знаю только я один. Даже моясупруга никогда о нем не спрашивает..

Дронго вошел в просторный кабинет. Тяжелая резнаяитальянская мебель, гардины и занавески, темные обои, мягкие кожаные кресла идиван с золотыми ободками. Дорогие настольные лампы. Это был кабинетсостоятельного человека, обладающего отменным вкусом.

— Красиво, — кивнул Дронго, — хотя книг в вашем кабинетемаловато.

— Я не держу здесь свою библиотеку, — пожал плечамиРатушинский, — для этого у меня есть другая квартира.

— Где были документы?

— В столе, — показал на большой письменный стол БорисАлексеевич, — с правой стороны. В дверце есть ключ, я его никогда не вынимаю.Мне даже в голову не могло прийти, что документы могут отсюда пропасть.

— Отпечатки пальцев проверяли?

— Разумеется нет. Когда я вспомнил про документы и начал ихискать, то тысячу раз открывал и закрывал стол. Даже Юлия мне помогала. Потом яочень жалел, что вообще прикасался к столу. Нужно было сразу вызватькриминалистов. Тогда бы я точно знал, кто копался в моем столе. Но, с другойстороны, как бы я узнал о пропаже документов, если бы лично не проверил бумаги?Поэтому ни о каких отпечатках я даже не думал.

Дронго наклонился к столу, ключ поворачивался легко инеслышно: замок был хорошо смазан. Дверца легко открылась. Он посмотрел набумаги, заполнявшие два ящика.

— Документы лежали здесь?

— Да, — кивнул Борис Алексеевич, — поверх других бумаг. Вовтором ящике снизу.

Он выдвинул ящик и показал его содержимое гостю. Затемзадвинул ящик и закрыл дверцу. Дронго измерил взглядом расстояние от стола додвери.

— Подождите здесь, — сказал он.

Выйдя из кабинета, Дронго спустился вниз. Засек время ибыстро, почти бегом, поднялся. Вошел в кабинет» открыл дверцу, выдвинул ящик,Задвинул обратно, закрыл дверцу и быстро пошел вниз. На все ушло немногим болеедвадцати секунд.

—Много, — сказал Дронго, вернувшись в кабинет.

—Почему много? — не понял Ратушинский.

— Вы успели обернуться за несколько секунд.

— За двадцать две. Для обычного похитителя это очень много.На такой срок нельзя исчезать из поля зрения хозяев. Может, кто-то вошел изсоседней комнаты? Кто в тот день поднимался на второй этаж?

— Только Юлия, — хмуро ответил Борис Алексеевич, — большеникто. Хотя…

— Договаривайте.

— Кажется, поднималась Инна. Она вошла в спальную вместе сМайей Александровной, но вместе с ней и вышла.

— Спальная вашей жены далеко? — уточнил Дронго.

— Соседняя комната… — убитым голосом сообщил Ратушинский.

— Но Инна не могла…

— Этот вопрос мы обсудим позже. А сейчас скажите, почему выменя обманули?

— Обманул? — не поверил услышанному Борис Алексеевич.

— О чем вы говорите?

— Вчера мы договорились о встрече в вашей квартире и в вашемофисе. И вы ни слова не сказали мне о важном совещании, на котором должны былиприсутствовать. А сегодня утром неожиданно выясняется, что вы очень заняты. Я,конечно, не очень вам поверил. Смерть важнее любой работы. Именно поэтому япосчитал, что вы меня обманываете. И не ошибся. Вы действительно меня обманули.

Борис Алексеевич устало опустился в кресло.

— Мне так надоели все эти подозрения, — неожиданнопожаловался он.

— Уж не знаю кому верить, а кому нет.

— В таком случае начните с меня, — предложил Дронго. —Определите для себя, верите вы мне или нет. Если не верите, давайте завершимнаши отношения, если верите, то старайтесь мне доверять. Хотя бы несколькодней, пока мы с вами работаем.

— Почему вы подумали, что я вас обманул?

— Догадался. В такой момент никакие совещания не важны. Темболее незапланированные. Значит, вы уехали по более важным делам. Я поехал кИнне Денисенко. Хотел спросить, как она себя чувствует. И узнал от соседки, чтоона уехала в морг со своим братом.

— Брат действительно заезжал за ней, — устало согласилсяРатушинский.  А я приехал прямо в морг.

— Я видел около морга вашу машину и понял, что вы тоже там.

Да, я посчитал, что должен быть там. Вы понимаете моимотивы? Утром Майя Александровна пришла в себя, но у нее была сильная аритмия.Прединфарктное состояние. Сейчас наш врач дежурит у ее постели. И сиделка всевремя рядом с ней. Я очень беспокоюсь за здоровье супруги. А Инна — ее лучшаяподруга.

— Поэтому вы и приехали в морг?

— Конечно. Близким в такую минуту нужно помочь, поддержатьих. Я договорился с судмедэкспертами: тело мы можем взять через два дня. Правданужно получить еще согласие следователя прокуратуры. И тогда можно организоватьпохороны. Я же говорил вам, что считаю себя отчасти виновным в том, чтослучилось в моем дома.

— Зачем вы скрыли от меня, что собираетесь поехать в морг? Ябы вас понял.

— Не знаю. Мне было неудобно. Я вспомнил, что мы с вамидоговорились о встрече… Не знаю… Мне показалось, что я проявляю слабость,поэтому не стал вам ничего говорить.