— Зайдите на рюмочку, — пригласил сэр Джордж, явно пребывавший в хорошем настроении. — Похоже, вам не помешает. Что, маневрировали под огнем малыша Эдди?

— Можно и так сказать, — кивнул Уилт, плюхнувшись в ближайшее кресло.

Судья подал ему стакан и сел напротив.

— Недоносок в вас шмальнул?

— Нет, к счастью, я первым его заметил. Но кого-то он подстрелил… кто-то рухнул наземь…

Уилт подивился спокойствию сэра Джорджа. Его безмозглый пасынок разгуливает по имению и палит во все, что шевелится, а тому хоть бы хны.

— Наверное, олень или кабан. Местные их разводят на ферме. Случается, выкормыш забредет в лес. Но лиха беда начало! Если повезет, в следующий раз обалдуй завалит человека.

Ухмыльнувшись, судья подмигнул Уилту, который только что сделал большой глоток и от услышанного поперхнулся.

— Мой вам совет, — продолжил сэр Джордж, берясь за графин, — не выходите из дома, когда малыш Эдди слоняется по округе. Терпеть недолго — скоро он кого-нибудь ухлопает. — Невзирая на протест Уилта, судья почти до краев наполнил его стакан, затем подлил себе. — Ему не устоять перед соблазном незапертого оружейного шкафа. Будем!

Прихлебнув виски, сэр Джордж пояснил:

— Вы же и подали мне идею, оставив его открытым. Если мерзавец кого-нибудь шлепнет, я буду счастлив его арестовать и предать суду. Желательно в Олд-Бейли[10].

Судья опять взялся за графин, но Уилт замотал головой. Он не верил своим ушам.

— Как вам угодно. Вот что хочу сказать: я не сторонник нынешней системы наказаний. Во времена моего отца, тоже мирового судьи, убийцу вздергивали. Потом смертную казнь похерили, и, честно говоря, я одобряю ее отмену, ибо зачастую слишком поздно выяснялось, что осужденный невиновен. Пожизненное заключение, ставшее высшей мерой, лучше по трем причинам. Первое: исключается всякая возможность, что невиновного отправят на виселицу. Второе: пребывание под стражей до истечения жизни подразумевает каторжные работы. Что-нибудь вроде каменоломен. А тяжкий труд еще никому не навредил, уж поверьте. И третье, самое главное: повешение слишком скоротечно. А вот заточение до последнего вздоха дает изрядно времени, чтобы раскаяться в содеянном. Но потом стали верховодить слюнтяи, и все пошло наперекосяк. Разве нынче «пожизненное» означает «до конца жизни»? Отнюдь. Чаще всего лет двенадцать-пятнадцать, а при так называемом «примерном поведении» подонок выйдет на свободу лет через восемь, а то и раньше. Вот отчего сейчас засилье душегубов.

Сэр Джордж смолк и опять потянулся к графину. Уилт пытался придумать какую-нибудь ответную реплику, но оказалось, тирада еще не окончена.

— Что касаемо сволочного правительства… Оно тратит миллиарды на всякую хрень — подлодки, чужие войны, — однако не находит денег, чтобы у нас было достаточно тюрем. Вся страна летит к чертям собачьим. Да-да, впору на все плюнуть и переселиться в конуру…

Судья нетвердо отошел к столу и начал просматривать бумаги. Уилт не желал провоцировать новый всплеск словоблудия. Из кухни доносились голоса Клариссы и миссис Бейл. На цыпочках покинув кабинет, Генри поднялся по лестнице и нырнул в ванную, показавшуюся убежищем надежнее собственной спальни. Не дай бог, миледи заговорит о шансах Эдварда поступить в Кембридж. Их просто нет. Пролет на экзаменах гарантирован. Еще удивительно, что парень умеет расписываться. Уилт запер дверь и выключил свет — вдруг Кларисса станет его искать.

Реплика миссис Бейл насчет «самки в течке» нисколько не воодушевляла. Как и ситуация в целом. «Когда дурень разоружится, надо выяснить, чего он хочет вообще, — раздумывал Уилт. — Хорошо, что я прихватил с собой видеофильмы о битвах при Вердене и на Сомме. Может, кровавая бойня ненадолго его заинтересует. И тогда создастся впечатление, что остолопа чему-то учат».

Выждав полчаса, он тихонько сошел в кухню и, удостоверившись, что миссис Бейл одна, шепотом спросил, где хозяйка.

— В спальне накачивается мартини. Вот ваш ужин, — сказала домоправительница, ставя перед Уилтом тарелку с холодной курицей и салатом. — Госпоже подам в спальню, когда заорет. Она куксится, потому что любовник ее все еще хворает. Да только это отговорка. Всем известно, что он по горло сыт постельными забавами, к тому же и выпить нельзя — надо ее туда-сюда возить. Сплетничать не люблю, но она хоть и рада, что дядюшка окочурился, однако ж чувствует себя маленько виноватой. Ну да все равно — заспит и успокоится.

— Похоже, она алкоголичка.

— И нимфоманка, — усмехнулась миссис Бейл. — Вот оттого-то на вас глаз и положила. Говорю ж, в течке… От старика-то ее проку нет — для него она слишком тоща, да и сам он зашибает будь здоров! И жрет черт-те что… Вот этакую курицу есть не станет, а только фаршированную, да с картошкой, жаренной на сале.

— Зловещее сочетание. Однако лучше ей со мной не заигрывать. — Уилт предпочел умолчать об уже состоявшейся попытке. — Иначе Ева, жена моя, ее прикончит. Меня строжайше предупредили насчет всяких «шуры-муры». Но я не понимаю, что вас-то здесь держит?

— Говорю же, после смерти благоверного жить было не на что. Надо признать, хозяева не скупятся и хорошо платят. А с хамством их я примирилась. И потом, я сочувствую миледи. Наверное, оттого, что ее первый муж погиб так же, как и мой… вернее, наоборот. Ведь я вижу, что ей тоже несладко.

— Пожалуй, Еве лучше повременить с приездом в этот сумасшедший дом. Черт, надо бы с ней связаться, да боюсь, кто-нибудь услышит.

— Так позвоните из хозяйской уборной. Я вас впущу, а сама постерегу, хотите?

Подавив опасения, Уилт согласился. После ужина он очутился в личной уборной сэра Джорджа, где, кроме телефона и компьютера, увидел большой несгораемый шкаф, запертый на висячий замок. Мало того, все стены были обклеены картинками с невероятно толстыми женщинами. Уилт не представлял, как в столь мерзком антураже разговаривать с Евой. Однако он напрасно беспокоился — ее мобильник вновь не ответил.

Покинув уборную, Уилт благодарно помахал миссис Бейл и через парадную дверь вышел на подъемный мост, где задумчиво уставился в воду крепостного рва, подернутую зеленоватой ряской. Куда, черт возьми, запропастилась эта дура? Время к вечеру — по всем расчетам, должна уже приехать.

Генри присел на ступеньки крыльца, решив дождаться Эдварда и прояснить один насущный вопрос. Вскоре тот показался: рука в кармане, беспечно вышагивает через лужайку, на плече болтается ружье. Уилт попятился к дверям.

— Не бойтесь, не заряжено, да и патроны кончились, — успокоил Эдвард. — Вроде попал в кабана, только не убил. Не разглядел. Но подранил. Наверное, в ногу.

Генри отважно шагнул вперед.

— Слушай, верни эту гадость на место. Отчим увидит — он тебе шею свернет. И потом, я хочу кое о чем спросить.

— Боитесь оружия, что ли? И вовсе не гадость! Только что вычистил. — Эдвард зашел в дом, но тотчас опять появился: — Чего хотели узнать-то?