В это время заиграл похоронный марш, и женщина замолчала. Пока шел разговор, Катя внимательно слушала, стараясь не пропустить ни слова. Она все больше убеждалась в том, что дело здесь настолько серьезное, что оставлять все, как есть, просто нельзя.

«Специалистов пригласил из Москвы? Это интересно», – задумалась Катя и отошла в сторонку.

К ней тут же подскочила невзрачная женщина в черном платочке. В руках она держала блюдо с кутьей, в которой торчала большая ложка. Женщина схватила салфетку и сунула ее в руку ошалевшей от неожиданности Кате.

– Помяни, деточка, покойного, огромной души был человек, скольким женщинам подарил радость материнства. – И она, зачерпнув из блюда кутьи, шлепнула ее на салфетку. Девушка невольно сморщилась, глядя на эту пресную кашу, смешанную с изюмом, и уже хотела отказаться, но женщина не дала ей вымолвить ни слова. – Нехорошо отказываться, грех большой, – закачала она головой, с упреком глядя на Екатерину. – В рот положи да и проглоти, ничего страшного. Помянуть вновь преставленного – дело святое! Давай, давай. – И женщина слегка подтолкнула Катину руку.

Девушка опрокинула в рот все, что было на салфетке, и прикрыла глаза, собираясь с силами, чтобы проглотить, на ее взгляд, «страшную гадость». Сделать этого она все же не смогла и, открыв глаза, выплюнула угощение обратно на салфетку. Женщины рядом уже не оказалось, и, сколько Катя ни смотрела по сторонам, она нигде ее не увидела. Да и трудно это было сделать, так как все присутствующие здесь были в черном. Екатерина бросила салфетку с кутьей на землю и увидела, что к поминальной трапезе подбежала бродячая собака. Она проглотила все в мгновение ока и подняла на Катю голодные глаза.

– Больше нету, – виновато проговорила девушка и развела руками, – ты уж извини. – И она тихонько пошла по направлению к могиле, где уже начали прощаться с покойным.

Она протиснулась сквозь плотную толпу и увидела молодую женщину у самого гроба. Обильные слезы лились по ее щекам, и она даже не пыталась их утереть.

– Кто это? – тихо спросила Катя у другой женщины, которая оказалась ближе всего к ней.

– Племянница Ильи Анатольевича. Он ее с малых лет воспитывал, когда сестра его померла. Своей семьи у него не получилось, еще в молодости как развелся, так больше и не женился. Детей нет, вот и воспитывал племянницу, как отец родной. Настоящего-то отца она и не видела никогда, ее мать в девках родила. По соседству со мной тогда жила, а потом Илья Анатольевич дом им в Мичуринском купил. Через три года болезнь с сестрой приключилась, сгорела она быстро, за четыре месяца, а брату дочку свою оставила, – давала информацию словоохотливая женщина. – Девочка тоже в медицину подалась, как школу окончила. В училище поступила, на медсестру. Дядька ее потом сразу к себе в клинику взял, при роддоме детской няней она была. Вроде хотела в институт поступить, ну, чтобы продолжить образование, да что-то там не сложилось у нее. Муж вроде загулял с ее же близкой подругой. Она рано замуж выскочила, аж в девятнадцать лет.

– А дети у нее есть? – спросила Катя, вспомнив, как эта самая племянница не впустила ее в свой дом, ссылаясь на то, что у нее ребенок болен краснухой.

– Нет, детей, слава богу, не осталось после такого неудачного брака. Да она женщина еще молодая, тридцати нет, еще успеет и замуж выйти, и деток нарожать. Только вот городок у нас маленький, не сразу жениха-то здесь найдешь, – вздохнула женщина. – А ты кто такая будешь? Вроде не знаю я тебя, – запоздало вскинула она брови.

– Я журналистка, из Москвы, – улыбнулась Катя, – сегодня уже уезжаю. Вот, пришла проводить в последний путь Илью Анатольевича.

– К нему, что ли, приезжали? – заинтересовалась женщина.

– Да, к нему, – подтвердила Катя, – он ведь доктор заслуженный, ученую степень имел. Хотела про него статью написать. Но теперь получится только посмертная, – вздохнула Катя, – очень обидно.

– Да, обидно, – подтвердила женщина, – врач он хороший был, это вы правильно заметили. Если бы не он, у меня никогда бы сына не было. Так жалко его, слов не найти, как жалко, – горестно вздохнула она.

Катя попрощалась с женщиной, еще раз взглянула на человека, лежащего в гробу, и пошла к воротам с кладбища, где почти сразу же наткнулась на Андрея.

– Ты что здесь делаешь? – спросила Катя.

– То же, что и ты, – проявляю любопытство, – спокойно ответил он. – Ты, кстати, свое уже удовлетворила?

– Отчасти, – сдержанно ответила девушка и вдруг, резко остановившись, замерла как вкопанная. Ее испуганный взгляд был устремлен на землю, где лежала собака – та самая дворняга, с которой совсем недавно «познакомилась» Екатерина!

– Что это с тобой? – спросил Андрей и тоже посмотрел на мертвую собаку.

– Она сдохла, – прошептала девушка и побледнела, как полотно.

– Да? Ну и что? – нахмурился парень. – Кто-нибудь из кладбищенской службы увидит, уберут. Ты почему так испугалась-то?

Екатерина, ни слова не говоря, сорвалась с места и понеслась со скоростью урагана к зданию администрации. Она влетела в помещение и, вытаращив глаза, закричала:

– Где у вас здесь туалет?

Девушка, сидящая за столом, удивленно посмотрела на Катю и, махнув рукой в сторону коридора, ответила:

– Там…

Она смотрела вслед летящей быстрее ветра Кате и даже приподнялась из-за стола, чтобы не потерять ее из вида.

– Диарея, наверное, – решила она и, снова приземлившись на стул, добавила: – На нервной почве. У нас здесь всякого насмотришься, то в обморок падают, то волосы с одеждой на себе рвут, а у этой, видать, посерьезнее проблема!

Катя вбежала в туалетную комнату, быстро открыла кран и начала с жадностью пить воду. Когда вода уже переполнила ее «до краев», Катя прошла в кабинку с унитазом и засунула два пальца в рот.

Андрей, проводив недоуменным взглядом улепетывающую на всех парусах Екатерину, обратил свой взор на собаку. Та лежала, вытянув лапы, и смотрела на мир неживыми, остекленевшими глазами. Он присел рядом с трупом собаки на корточки и начал пристально изучать ее. В зубах у пса застрял кусочек салфетки. Андрей, вытащив из кармана маленький перочинный ножик, аккуратно извлек его, покрутил перед глазами. Обнаружив на клочке ткани какие-то синеватые потеки, он снова посмотрел на пасть собаки. Ножом он немного приподнял ее верхнюю губу и увидел, что передние клыки пса также испачканы в чем-то синем.

– Похоже на отравление, – пробормотал молодой человек и задумчиво посмотрел в сторону административного здания, куда с такой прытью унеслась Екатерина. Он вытащил носовой платок, завернул в него кусочек салфетки и, засунув его в карман, пошел к зданию.

Катя в это время, освободив свой желудок от всего, что там до этого было, с жалостью смотрела на свое отражение в зеркале.

– Пока ты еще жива и вроде бы здорова, вали-ка ты отсюда! И чем раньше ты это сделаешь, представительница прессы, тем лучше, – сказала она себе и в который уже раз умылась холодной водой. – Мне это совершенно перестает нравиться, – пробормотала девушка и, вытерев лицо и руки носовым платком, вышла из туалета.