— Карета подана, мосье.

Граф дал ему на чай и провел Ларису к очень удобному закрытому экипажу. Дверцу распахнул лакей, на козлах сидел кучер, оба были одеты в ливреи, цвета которых свидетельствовали о том, что они служат в замке Вальмонов. Граф помог девушке занять место в коляске. Потом он что-то долго объяснял лакею, Лариса не слышала, что именно, наконец, сел рядом с ней и захлопнул дверцу. Первый раз за это время Лариса почувствовала смущение от содеянного. Когда в замке она поняла, что граф Рауль может умереть, выпив отравленного вина, то ее намерение ехать в Париж и спасти его от гибели не вызывало никаких сомнений. Теперь он был вне опасности, и Ларисе ее поступок показался весьма бесцеремонным, тем более что пришлось потревожить графа в достаточно неподходящий момент. Она чувствовала себя очень неудобно.

«Сильно ли я его раздосадовала? — думала про себя девушка. — Удастся ли мне как-нибудь загладить свою вину?»

— Вы что-нибудь ели с тех пор, как выехали из имения? — спросил граф. Он чувствовал ее волнение, поэтому старался говорить как можно мягче.

— Нет. Я как раз переодевалась, когда няня пришла ко мне в спальню.

— Так я и думал. Поэтому, прежде чем я отвезу вас домой, мы вместе поужинаем.

— Вам не нужно… провожать меня, — тихо сказала Лариса. — Моя лошадь стоит у вас в конюшне на Елисейских полях. Я найду дорогу домой.

В отблесках уличных фонарей она сумела разглядеть улыбку на его лице.

— Неужели вы всерьез думаете, что я отпущу вас одну? Вы поступили невероятно мужественно и благородно, предприняв такое путешествие без провожатых. Между прочим, как вам удалось разыскать мой дом?

— Это оказалось труднее, чем я думала. Париж так огромен, здесь великое множество маленьких улочек в предместьях, я долго плутала.

— Спасибо вам за самоотверженность. Но прежде нам нужно перекусить и что-нибудь выпить. Вы, верно, устали.

В его голосе звучала забота, и Лариса почувствовала себя, как никогда прежде, спокойно. Ей захотелось положить ему голову на плечо и рассказать, как она боялась, что не успеет. Нервное напряжение спало, Лариса почувствовала себя усталой, слабой и беззащитной.

Пара лошадей, запряженная в карету, шла довольно резво, и вскоре они оказались на красивой площади — где росло множество деревьев и кустарников, стоявших теперь в цвету — перед дверями небольшого ресторанчика. Над входом висел полосатый тент, свет из окон падал на мостовую.

— Очень симпатичный ресторан, правда? — несколько нервно спросила Лариса, увидев, что лакей распахнул дверцу экипажа. — Я неподходяще одета, на мне платье для верховых прогулок, мне бы не хотелось, чтобы вы стеснялись меня.

— Я не буду стесняться вас, куда бы мы ни пришли, — уверенно заявил граф. — А здесь очень тихое, уютное место, я хочу, чтобы вы мне все спокойно рассказали.

Лариса вышла из кареты, все еще испуганно озираясь. Потом они вошли в ресторан, и девушка увидела, что место действительно очень тихое. Маленькое помещение состояло из двух комнат, столы и небольшие диванчики располагались у стен, места оставалось ровно столько, сколько нужно, чтобы официанты могли прислуживать. Повсюду стояли цветы, а на стенах висели странные полотна, как догадалась Лариса, принадлежащие кисти импрессионистов, о которых много спорили и которых много ругали.

Появилась пожилая дама, встретившая графа сияющим взглядом:

— Как мы рады вас видеть, мосье! Это такая честь! Вы уже давно к нам не заглядывали.

— Да, мадам, это так. Но сегодня я хочу, чтобы подали самый изысканный ужин для одной не на шутку проголодавшейся особы.

— С огромным удовольствием, мосье! С этими словами дама повела их в угол, к столу, отгороженному от остальных невысокой стойкой с цветами. Лариса уже намеревалась сесть, когда граф спросил:

— А отчего бы вам не снять свою шляпу? Так будет гораздо удобнее.

— Здесь это можно?

— Почему нет?

— Пожалуйста, пройдите сюда, мадемуазель, — пригласила пожилая дама и отвела Ларису к вешалке.

Ей очень хотелось посмотреться в зеркало и увидеть себя в нем одетой в белое вечернее платье, на которое они с мамой затратили так много сил и фантазии. Плотно прилегающий лиф и мягкий шелк вокруг плеч ей очень шли. Вместо этого приходилось довольствоваться строгим платьем для верховой езды. «Мне хочется быть рядом с ним красивой», — подумала она. Потом вдруг вспомнила женщину, сидевшую рядом с ним в ложе «Фоли Бержера», и поняла, что сравнивать себя с ней смешно. Как, должно быть, граф Рауль сердит, что его оторвали от таких прелестных собеседниц и вынудили тратить время на невзрачную, унылую гувернантку, которая и в ресторане-то никогда не была! Чем она его может порадовать? О чем следует говорить? Лариса почувствовала себя страшно неопытной!

Она вернулась к графу. Девушка не подозревала, как ее платье подчеркивает чистоту как бы светящейся изнутри кожи и великолепие ее волос. Она смущенно смотрела на графа умоляющими глазами. Граф был неотразим в своем вечернем костюме. Лариса встретилась с ним взглядом и испытала тот же трепет, что и вчера вечером. У девушки перехватило дыхание.

— Я сейчас… быстро поем, и вы сможете вернуться на свой праздник.

— Я не собираюсь туда, я хочу отвезти вас в Вальмон, где и сам заночую.

— Но ваш отец… — начала она неуверенно.

— Расскажите по порядку, что же, наконец, произошло. Но прежде мне бы хотелось, чтобы вы поели и, самое главное, выпили немного вина.

В этот момент sommelier[29]принес бутылку шампанского.

— Вот, мосье, ваш всегдашний «Преподобный Периньон», — сказал он. — А мадам, наверное, придется по вкусу «74» — у нас его осталось совсем немного.

При упоминании года Лариса вздрогнула.

— В семьдесят четвертом году повсюду уродилось отличное вино, особенно шампанское! — объяснил граф.

Sommelier налил немного золотистой жидкости в бокал. Граф пригубил ее.

— Прекрасно! — сказал он. — И температура та, что нужно! Бокал Ларисы был наполнен наполовину. Граф, улыбаясь, ждал, когда она попробует.

— Как вкусно! — воскликнула девушка.

— Королевское шампанское! Выпейте еще!

Лариса так и сделала и почувствовала приятную расслабленность, решив, что это последствие перенапряжения нервов. Страх, который преследовал ее по дороге в Париж, оказался в своей сущности коварным ядом, теперь же, когда его действие прекратилось, она поняла, насколько сильно перепугалась.

— Я думаю, вам известно, что приехать одной в «Фоли Бержер» — для женщины дело неслыханное?

— Мне ничего не оставалось делать. Сперва я поехала к вам домой, там слуга сказал, что точно не знает, где вы ужинаете, но скорее всего вас можно найти в «Фоли Бержере». — Она помолчала и добавила тихо: — Я так боялась не найти вас… боялась опоздать.