В общем, из магазинов я практически всю свою жизнь воровал. Но алкоголь начал брать где-то классе в шестом. Заранее пришел в магазин, просмотрел, где какие камеры висят. Нашел «слепые зоны» – там, где камеры не видят, и понял, что в этих местах можно рассовывать бутыли под одежду или в рюкзак, никто не заметит. Обычно я заходил, брал тележку, складывал в нее какие-то продукты, которые якобы собирался купить, добавлял несколько бутылок спиртного и шел в то место, которое камерами не просматривается. А потом засовывал одну бутылочку себе в рюкзак, другую. Закрываю рюкзак, закидываю его на плечи, делаю умный вид и иду на кассу. И по дороге начинаю выкидывать из тележки одно за другим, смотрю: «Нет, булочка какая-то не та», выкладываю, иду дальше. Потом оставляю себе только какие-нибудь сухарики или чипсы, потому что так и так нужно будет пройти через кассу, оплачиваю их и выхожу. Тогда еще не было на алкоголе таких магнитных защит, которые сам не снимешь. Были только полоски – они должны были пищать на рамках, но я их заранее отрывал. Так что все проходило без палева, чисто. И вот я прихожу в батор с добычей, и все мне говорят: «Гошан, молодец!» Я гордился – такой первый спец по тому, чтобы что-то из магазина стырить. И как бухать – мы тогда нечасто это делали, раза два-три в месяц, – всегда просили именно меня стырить из магазина алкоголь.

И еще, конечно, я по-прежнему воровал бухло для старшаков. Прозвездился, что умею это делать, и они приставали ко мне постоянно:

– Ну, Гошан, ну спизди, пожалуйста, ну что тебе стоит! Будь человеком.

– Окай, сделаю, – с ними спорить было себе дороже.

Деньги они мне никакие, конечно, не давали. Я делал это просто так. Выхода не было. И даже несмотря на то что они меня били, все равно соглашался для них воровать. Одно другому не мешало – я им алкоголь поставлял, а они, если питалки им велели «поговорить», все равно меня избивали.

Дальше, кроме продуктов и алкоголя, я стал красть еще и одежду. Но это я уже был классе в восьмом, и мне, кажется, исполнилось пятнадцать лет. Я теперь мог официально выходить из детского дома: нас с этого возраста без сопровождения воспитателей выпускали. Мне тогда Димон рассказал, как это делать, и я быстро научился.

Заходишь в магазин, присматриваешь себе вещи. Берешь примерить, например, три шмотки, а в одну из них засовываешь то, что собрался украсть. В рукав куртки хотя бы. Или даже еще проще – вешаешь на вешалку под одежду, которую несешь в примерочную. Если футболочка нужна была, я брал куртку, кофту и шортики. В куртку совал футболку. Шел в примерочную, доставал футболочку и спокойно мерил. Смотрел на себя, крутился перед зеркалом – норм, не норм. Если не норм, пробовал кофточку или шортики. Курточку даже не мерил, знал, что такую крупную вещь точно тырить не буду – она палевная, ее на входе в примерочную точно заметили и запомнили. В общем, мерил что-то небольшое, смотрел, прикольно или не прикольно. И выбирал, например, кофточку. Дальше срезал с нее маникюрными ножницами все, что может на рамках звенеть – всякие разные магнитные штуки – и засовывал их поглубже под лавочку в примерочной. Хотя, конечно, это был не самый умный вариант: после меня могли какие-нибудь сотрудники случайно зайти, и это было бы палево. Потом уже понял, что лучше эти отрезанные магниты из примерочной забирать и засовывать в карманы одежды, которую не планируешь покупать. Конечно, после того как магнитные шапочки с помощью маникюрных ножниц вытащишь, там в ткани небольшие дырочки остаются. Но в баторе я их просто аккуратненько зашивал, совсем незаметно было. Дальше все, что выбрал, складывал в рюкзак. Выходил из примерочной, отдавал, как порядочный покупатель, три вещи вместе с номерком «3». Еще так виновато говорил: «Спасибо, не подошло, к сожалению». А сам спокойно выходил из магазина. Обновка лежала в рюкзаке.

Одежду я выбирал только самую классную и всегда сам ее носил. Ни с кем не делился. Когда начал нормально одеваться благодаря своему умению, тогда только и понял, что я реально очень красивый. Внешность от родителей офигенная досталась. А теперь еще и одет всегда был стильно, со вкусом – все вокруг удивлялись. Я наконец-то нашел свой стиль и перестал носить ту дрянь, которую нам в детдоме давали. Всем одинаковые рубашки, одинаковые штаны – только размеры разные. Конечно, воспитатели спрашивали, откуда у меня берутся новые модные вещи. Я говорил, что домашний друг дал поносить – то один, то другой. Поймать они меня за руку на воровстве не могли. Даже если прекрасно понимали, как все обстоит на самом деле.

Меня довольно рано, лет с двенадцати, заботила тема секса. Может, темперамент такой. А может, в баторе слишком скучно было. Банально нечем заняться. Все началось с увлечения двумя девушками, с которыми мы жили на одном этаже в старшем корпусе. Это случилось после очередных перестановок. Год, пока учились в шестом классе, мы жили на втором этаже вместе с восьмиклассниками. А потом они переехали на четвертый этаж. Мы через пару лет, в девятом классе, тоже туда перебрались. Я реально не понимаю, зачем это все, но нас постоянно с места на место таскали. А к нам вместо восьмиклашек подселили младших – шестиклашек. И мне там сразу понравились две девочки. Одну звали Настя, вторую Юля. Они обе мне нравились так, что я просто не мог кого-то выбрать. Я мучился и страдал – влюбился сразу в двоих. Причем они были подружками с самого детства. Кончилось тем, что я подошел сначала к одной, признался ей в любви, а потом к другой. Честно обеим сказал, что не знаю, что делать. Что самое удивительное – они меня не послали. Могли бы сказать: «Иди ты на фиг, мальчик, если не можешь разобраться в себе». Но нет. Они оказались совсем не против такого расклада.

И начались наши ночные приключения, которые «запустила» игра в полицию. Вообще-то это великая тайна, я никому не должен об этом рассказывать. Но, надеюсь, девчата меня простят. Однажды вчетвером – я, еще один пацан, Настя и Юля – придумали игру в полицию. Получилось это спонтанно. Мы сидели в групповой, как обычно, скучали. Не уроки же делать. И тут Юля забрала у меня игрушку, которую я от безделья крутил в руках.

– Эу, воровка! – я неожиданно для себя начал изображать потерпевшего. – Остановите воровку! Она меня обокрала!

Юля вскочила и со смехом побежала. Тоже включилась.

– Ловите воровку! – мой товарищ бросился за ней, чтобы остановить. А я как заложницу схватил в охапку Настю. Мы заигрались – как будто девчонки преступницы, а мы полицейские и ловим их.

– В комнату их! Быстро в комнату, пока не сбежали!

Мы поволокли девчонок в их спальню, а по дороге велели другой девочке, Полине, стоять на шухере, пока мы будем разбираться с «воровками». В общем, дотащили девчонок и кинули их на кровать – у них кровати были соединены, получалась как бы одна двуспальная.

– Наказать их!

– Воровки должны быть наказаны! – я совсем разошелся. – Вы обязаны подчиниться закону.

Я велел им снять джинсы и переодеться в подходящую для наших целей одежду. Юля полезла в шкаф, нашла там какую-то розовую ночнушку. Но я велел ей убрать куда подальше эту порнографию. Тогда она снова полезла в шкаф и переоделась в пижамку. Просто офигенную! Белые штанишки из тонкой ткани, немного прозрачной, и такое прикольное поло без рукавов, тоже белое, в голубую полоску. Я с тех пор ее обожал, эту пижамку, особенно после того как обнаружил, что через нее девочку очень удобно ласкать. В общем, как первый раз увидел Юлю во всем этом, так чуть не выскочил из штанов. Она блондинка с густыми волосами, очень прикольными, и у нее красивые голубые глаза. В общем, они обе переоделись, мы снова уложили их на кровать, а сами легли сверху – конечно, прямо в одежде. И так лежали, гладили их, трогали грудь и все остальное, до чего могли дотянуться. Целовались. Короче, «наказывали». Я просто задыхался от счастья и вседозволенности. Две красивые девчонки, прямо в баторе посреди бела дня!