– Но я его не люблю! Разве ты не понимаешь, как это важно? Ох, как жаль, что здесь нет сейчас мамы! Она непременно постаралась бы меня понять! Она, должно быть, чувствовала то же самое. Она не вышла бы за тебя, если бы не любила!

– Я думаю, что она. любила меня, – мягко произнес отец. – Так же, как ты любишь Ферриса. Помилуй, ты же любила его всю жизнь! Я следил за вами все эти годы и всегда считал, что трудно вообразить себе более близкие отношения, чем были у вас с Феррисом.

Катра не в силах была вынести тот оборот, который по милости отца принимал их разговор. Она вскочила, обежала вокруг кресла и повернулась лицом к мистеру Мередиту, опираясь на высокую спинку как на трибуну.

– Я не люблю его так, как положено! Я не люблю его как мужа! Он для меня не больше чем брат!

– Это все придет со временем. Ты же пока не знаешь его как мужа!

– Нет, папа, это не придет, – возразила Катра, отчаянно цепляясь за спинку кресла. – Я знаю, что этому не бывать. Дело в том, что я люблю другого. – И она выпалила, очертя голову: – Я знаю, что должна чувствовать к своему жениху, и я это чувствую, но не к Феррису!

А вот теперь ей удалось разбудить и бурю, и шторм. Катра испуганно затихла. Мистер Мередит мрачнел на глазах. Он аккуратно поставил бокал с бренди на стол и подался вперед.

– Только не вздумай сейчас сказать, – начал отец, и от его вкрадчивого, хищного тона Катра покрылась гусиной кожей, – что под «другим» следует понимать небезызвестного Райана Сент-Джеймса, застигнутого недавно у нас в саду за неблаговидным занятием!

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова и понимая, что сейчас наступит конец света.

– Об этом не может быть и речи! – отчеканил отец и со всей силой хлопнул по столу ладонью. Массивная доска содрогнулась, и жалобно задребезжала крышка на бронзовой чернильнице. – Даже слышать о нем не желаю! Этот тип – негодяй и развратник! Для такого проходимца, как он, случайный поцелуй в саду ничего не значит!

– Речь идет не о случайном поцелуе в саду! – возразила Катра и с отчаянием подумала, что ведет себя совсем по-детски. – Мы с ним встречались много раз. Мы… мы успели узнать друг друга и…

– Что вы успели натворить?! – загрохотал отец, вскакивая на ноги. – Что он тебе сделал?!

Катра обмерла от страха, но немного успокоилась: чтобы добраться до нее, отцу пришлось бы обогнуть стол и кресло.

– Мы полюбили друг друга. Мы достаточно хорошо друг друга знаем. Мне известно, что другие женщины были бы не прочь его заполучить и что он остался к ним равнодушен. А мне он предложил руку и сердце.

Катре трудно было совладать с нараставшим отчаянием: судя по всему, с каждым ее словом отец ненавидел Райана все сильнее, и она не знала, как этому помешать.

– И теперь он с нетерпением ждет, каков будет твой ответ, – беспомощно закончила она.

– Почему же он не явился сюда сам? Исключительно потому, что он трус и негодяй! Он слишком хорошо знает, что получит от меня в ответ! – бесновался отец.

– Он сам хотел поговорить с тобой, но я убедила его подождать! Он готов сделать все, что нужно, и сам удовлетворит все претензии Честеров! Ты ничего не потеряешь из-за разорванной помолвки! Я понимаю, что пойдут сплетни, что на нас будут косо смотреть, но разве это так страшно?

Мы с ним все обсудили и решили, что все это можно перенести!

– Когда? Когда вы успели все обсудить? Пока меня не было дома? Ты бегала к Честерам, чтобы встречаться с ним? Ну, пусть только сунется сюда, я прикончу его на месте, Богом клянусь! Феррис тоже об этом знает?

Казалось, этой свирепой ярости нет предела. Катра была потрясена: она впервые видела отца в таком состоянии. Если уж на то пошло, ей вообще не приходилось быть свидетельницей его гнева вплоть до того вечера, когда он застал их с Райаном в саду. Нервно теребя кружева у себя на платье, она еще раз попыталась вернуть разговор в более спокойное русло.

– Понимаешь, папа, все произошло совершенно случайно… Однажды мы встретились с ним на прогулке…

– Однажды?

– Ну, в первый раз это действительно была случайность, но потом мы уже назначали встречи…

Тяжелое кресло с грохотом отлетело в сторону и врезалось в стену. Отец так грубо схватил Катру за – плечи, что от страха у нее все сжалось внутри.

– Что он с тобой сделал?! Выкладывай сию же секунду! Клянусь, если он хоть пальцем тебя тронул – он уже покойник! Признавайся, он тебя обесчестил? Обесчестил?

Катра покраснела от стыда. Она не замечала, что плачет. Она едва совладала с судорогой, схватившей горло, и невнятно пролепетала:

– Нет, он не прикасался ко мне. Клянусь тебе, папа!

Мало-помалу помутившийся от ярости взгляд отца прояснился. Мистер Мередит слегка успокоился. Он больше не тряс Катру за плечи и даже привлек ее к себе. Она бессильно приникла к его груди, содрогаясь от испуга.

– Прости, деточка, я не хотел тебя так пугать. – Его голос все еще вздрагивал от избытка чувств. – Но ты понятия не имеешь о том, на что способен этот тип и что он уже натворил. Поверь, он не стоит и твоего мизинца!

– Но что же такое он мог натворить? – прошептала Катра. Она почувствовала, как отец снова напрягся от возмущения, но решила идти до конца. – Чем он заслужил у тебя такую ненависть?

– Давай присядем, милая. – Отец отступил на шаг и погладил ее по плечам. – Мне нужно кое-что рассказать тебе, но ты должна поверить, что меньше всего я хотел бы причинять тебе боль. – Он медленно обошел свой письменный стол и уселся в кресло. – Кэндис Фэрчайлд – молодая богатая девушка, совсем как ты, только живет она в Ричмонде. Может быть, вы даже где-то встречались.

– Что-то я ее не припомню, – пробормотала Катра. Ей вовсе не хотелось слушать дальше, но она понимала, что отец непременно доведет свой рассказ до конца.

– Ну, во всяком случае, с ней был знаком Сент-Джеймс, – сухо продолжал мистер Мередит. – И насколько мне известно, он решил слегка за ней приударить.

Кажется, Феррис тоже что-то рассказывал ей про Райана и Фэрчайлдов. Что-то насчет их неудачной попытки заманить его к алтарю.

– Но как только стало известно об их предстоящей свадьбе – тут-то и начались неприятности, – продолжал отец. – Возможно, он прежде времени позволил себе некоторые… скажем, вольности. Так или иначе он обесчестил Кэндис. – Мистер Мередит настолько увлекся своим повествованием, что даже не сделал паузы, чтобы оценить произведенный на дочь эффект. – Он завлек ее на одну из вечеринок, где не место девушкам из приличных семей, и воспользовался ситуацией самым непотребным образом. Естественно, родные настаивали на браке – и это было для них единственным выходом, – но он отказался. Он даже не потрудился доказать, что не причинял ей вреда. От него удалось добиться только наглого заявления о том, что она сама напросилась и сама виновата в случившемся. И теперь для нее все кончено. Никто не пожелает иметь с ней дело. Не помогут ни богатство, ни связи – ей суждено умереть старой девой. Ну и что теперь ты скажешь о своем бесценном мистере Сент-Джеймсе?