Агис, благородный энтузиаст, юный и полный надежд, так далеко не заглядывал. Он только хотел применить снова предполагаемые мероприятия Ликурга — раздел земли в долине Спарты (долина реки Эврот). Самые богатые, лучшие наделы должны быть выделены 4500 безземельным спартанцам, остальные распределены между 15 тысячами периэков — так называлось подчиненное Спарте население (которые таким образом становились гражданами). Люди должны отбираться крепкие и сильные, способные носить оружие, пусть даже из числа чужеземцев, если местного населения не хватит. Далее следовало обычное предложение ликвидировать все долги. Оно было поставлено дружелюбно настроенным эфором перед собранием (243 до н. э.) и, конечно, встретило яростную оппозицию. Намерения Агиса были самыми серьезными. Он убедил свою мать, бабушку, а также всех своих друзей и знакомых последовать его примеру и отдать всю свою собственность государству. С ним были все молодые и нуждающиеся, а также те богатые люди, которые имели долги и стремились от них избавиться, но не лишиться своей собственности. Более того, поскольку царь не тронул старую конституцию, можно было использовать ежегодные выборы эфоров, чтобы сорвать его реформы. Это и было сделано с помощью царя Леонида, которого консервативная партия вернула из изгнания. Молодой царь, не имевший выдающихся военных достижений и не позаботившийся защититься от преследований закона, был вызван к эфорам и нашел убежище в храме Артемиды. Оттуда его выманил кто-то из его же спутников, и в 241 г. до н. э. царь был убит в тюрьме по приказу эфоров. Вместе с ним погибли его благородные мать и бабушка, поспешившие на помощь. Полное описание этой патетической трагедии приведено у Плутарха в жизнеописании Агиса. Брат казненного царя был изгнан, а царь Леонид стал хозяином положения.

Каково было отношение Арата и Антигона II Гоната к этому молодому герою? Для обоих он представлял собой большую опасность. Ведь если Спарта восстановила бы свое главенствующее положение на Пелопоннесе, то с федерацией, ставшей делом жизни Арата, было бы покончено. Престиж Спарты был так высок, что ни один греческий город не стал бы присоединяться к Ахейскому союзу, если бы мог получить те же преимущества или даже меньшие от Спарты. У Арата не было явных оснований для ссоры. Более того, он должен был искать союза с Агисом против их общего врага, которого послал против них Антигон I Гонат, их соперник в борьбе за господство на Пелопоннесе. В великом вторжении этолийцев, которое достигло самой Спарты, вершилось много грабежей и убийств, несомненно имея в виду глубинную цель — сделать юного царя непопулярным. Чтобы противостоять возобновлению этого вторжения, Арат и Агис согласились объединить свои силы возле Коринфского перешейка и отбить нападение этолийских разбойников. Но когда армии разбили лагерь вместе, Арат решил, что спартанский царь для него опаснее, чем враг. Где бы ни появился Агис, за ним шли толпы народа. Он вдохновлял энтузиазм людей своим боевым духом, а также откровенностью и превосходным воспитанием, которого нельзя было не заметить, тем более в сравнении с искателем удачи, желательно денежной, из Сикиона [15]. А главное, нуждающиеся и недовольные, услышавшие о грандиозных планах Агиса по распределению земли и ликвидации долгов, провозгласили его освободителем и великим реформатором, выразителем новых идей в политической экономии и праве. Ничто не могло быть неприятнее для Арата. И дело даже не в зависти, которую мелочная натура испытывает к герою, и не в презрении практичного человека к идеалисту. Арат был человеком богатым и действовал в интересах своего класса. Как мы увидим чуть позже, конституция Ахейского союза давала преимущество богачам. Более того, Арат надеялся сохранить свое преимущество и с помощью золота Египта, с помощью своей союзной армии. Это его должны были превозносить бедняки и его влияние укреплять. Поэтому он отклонил помощь Агиса и предпочел поражение в кампании опасному союзу с более привлекательным и ярким царем-революционером. Антигон II Гонат тоже в последние дни своей жизни был избавлен от этой опасности, хотя потеря Коринфа, который он захватил, а потом утратил в результате военной хитрости, была серьезной. Но царь был слишком стар, чтобы ввязываться в новые войны, и старался перед смертью укрепить мир в своем царстве.

Давайте рассмотрим устройство Ахейского союза, который теперь занял видное место в нашей истории.

СОЮЗ СТАНОВИТСЯ ПОПУЛЯРНЫМ

Как всем известно, географические особенности территории Греции — небольшие долины, разделенные морем и горами, — изолировали людей, живших небольшими сообществами. Город в каждом из этих округов становился отдельным государством, так что город и государство стали одним и тем же словом в греческом языке — полис. Таким образом, вся Греция разделялась на небольшие города-государства, в каждое из которых входила небольшая городская территория и несколько окрестных деревень. Эти города стремились быть независимыми и самостоятельными и общались со своими соседями, как с иностранными государствами, так что договоры между соседними греческими городами, такими как Тегея и Мантинея, Сикион и Коринф, являлись, по существу, международными. Мистер Гроут утверждает, что инстинкт автономии настолько глубоко укоренился у греков, что даже множество происходивших из-за такой раздробленности неприятностей не смогло заставить греков от него отказаться, пока он окончательно не сокрушил совокупность городов, называемую греческой нацией.

Профессор Фримен в замечательной работе «История федерального правительства» показал, что этим людям была чужда даже идея представительского правительства. Каждый человек считал своим законным правом лично идти и проголосовать или высказать свое мнение, когда речь шла о делах его города. Так что принцип представительства признавался только в религиозных вопросах, таких как отправка делегатов на проводимые раз в полгода религиозные собрания в Дельфах и Фермопилах.

Подъем великих государств, таких как Египет и Македония, широкое распространение пиратства и грабежей в ужасной сорокапятилетней войне — все это доказало большинству греков, что независимость каждого отдельного города больше невозможна. Осталось лишь две практические возможности. Можно было отдать город под прямой контроль сильного государства вроде Македонии, что требовало присутствия гарнизона этого государства или местного тирана с войсками, которые будут подавлять республиканские настроения, или перейти после общего голосования под покровительство другого государства. Вторая возможность — объединение в федерацию, в которой ни один город не будет главенствовать и каждый будет иметь возможность самостоятельно заниматься внутренними делами. Зато во внешней политике, в военное и мирное время, при выборе федеральных чиновников и т. д. каждый город сможет посылать своих граждан в некий общий центр, где будет принято решение на общем собрании. Эта последняя модель, которая с тех пор вызывала восхищение всего мира, зародилась в глухом уголке Греции, где четыре больших греческих города изобрели или возродили эту форму политического союза [16].