— Но Дональду не повредит настоящая комната для игр, и мы могли бы поставить там бильярд и кое-что еще.

— Ты же не играешь в бильярд, — возразила Трейси, забыв упомянуть, что он недолго останется здесь. В последние дни она не заговаривала о его неминуемом переезде, но говорила себе, что это всего лишь вопрос времени.

Она должна избавиться от Дуга прежде, чем совсем потеряет голову и нападет на него однажды ночью в его собственной постели. Этот мужлан, похоже, не имел ни малейшего понятия о том, что он с ней делал. Если же он все понимал, почему не пользовался благоприятной возможностью? Дуг походил на рассеянного и потому опасного туриста, оставляющего повсюду после себя непотушенные сигареты и не подозревающего, какой пожар он может вызвать.

— Мы можем научиться. Вот будет забавно. И Дональду может понравиться.

— Дональд не сможет дотянуться и до края бильярдного стола, — вздохнула она. — Если тебе необходимо что-то делать, держись малярного дела.

Он усмехнулся:

— Я-то думал, ты поддержишь меня.

В дополнение ко всем видам ремонта, который он производил в доме, не говоря уже о стрижке газона и подрезке кустов и деревьев в заросшем саду, Дуг следил за тем, чтобы к приходу Трейси домой обед был готов, а пахнущий цветочным мылом и детской присыпкой сынишка встречал ее веселым щебетаньем. Даже когда она приходила домой крайне раздраженная вспышками гнева Морти или очередными придирками одного из ее преподавателей в колледже, Дуга никогда не подводил юмор. Он предлагал ей ванну с пенным шампунем… но ни разу не попытался принять ее вместе с ней. Трейси уже начала думать, что у него внезапно появилось непреодолимое желание стать мастером на все руки и привести в порядок их — ее — дом.

До крайности расстроенная его очевидной холодностью, как и возвращением ее собственной взрывной страсти, Трейси решила наконец прибегнуть к крайним мерам. Она не собиралась жить с мужчиной, который довольствовался тем, что заделывал протечки и красил стены их жилища. Если он намеревался остаться здесь, — а это его намерение было очевидным, — тогда они должны поработать вместе над личной стороной их отношений. Важно было обговорить все. То, что он делал, было свидетельством его зрелости и сострадания. Но Трейси хотела большего. Она жаждала, чтобы его улыбки стали интимнее тех, что он дарил половине других женщин, живущих в городе. Она жаждала, чтобы Дуг прикасался к ней так, как раньше, каждым дюймом своего горячего и требовательного тела.

Ей не нужен был друг!

В субботу, когда Дуг отправился с Дональдом в парк, она пошла в магазин модной дамской одежды и купила самое сексапильное вечернее платье, какое смогла найти. Хотя оно состояло всего лишь из пары шелковых шарфиков, платьице стоило больше ее недельного заработка. Но Трейси посчитала, что, если добьется своего, платье оправдает каждый вложенный в него цент. Она намеревалась провести по крайней мере одну восхитительную и захватывающую ночь в объятиях своего мужа — черт! — своего бывшего мужа, чего бы это ей ни стоило. Может, тогда они смогут наладить свою жизнь, будь то по отдельности или вместе. Трейси убедила себя в том, будто бы только это странное пребывание в сексуальном забвении удерживало их вместе как некая невидимая нить. Она не была еще готова признать, что изменения, произошедшие в поведении Дуга, добавляли крепости этой нити.

Трейси рано накормила Дональда обедом, искупала его и уложила в постель уже к семи часам, затем приготовила любимые блюда Дуга: запеченную ветчину, сладкий картофель с алтеем, свежие зеленые бобы и яблочный пирог. Накрывая на стол, она расставила их лучший фарфоровый сервиз, разложила подаренные им на свадьбу серебряные приборы и поставила свечи. Пока запекалась ветчина, она сбегала наверх, напялила на себя новое вечернее платье, щедро обрызгала себя духами, которые любил Дуг, чуть подкрасилась и, испытывая нервное подрагивание желудка, медленно спустилась в гостиную.

Дуг с интересом взглянул на нее, и желание засветилось в его голубых глазах. Ему стоило немалого усилия опустить взгляд на газету.

Во время обеда он реагировал на ее соблазнительный наряд не больше, чем если бы она была в плотном тренировочном костюме. Накладывая пищу в его тарелку, она прижалась к его плечу, и ей показалось, что он издал еле слышный грудной стон, но никакой другой реакции не последовало. Мужик, которому уколы розовых шипов не помешали лапать Вирджинию Сью, сейчас явно не желал обращать на нее внимания.

Как только обед закончился, Трейси стремительно бросилась наверх, надела свою любимую безразмерную майку с коротенькими рукавами и улеглась с интересной книжкой. Слова плыли перед ее глазами — она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. К счастью, в книге речь шла не об убийстве, иначе она могла бы побудить ее вернуться вниз и попытаться задушить Дуга. Ей казалось, что она слышит, как он расхаживает посреди ночи, но, измочалив в отчаянии подушку, Трейси убедила себя в том, что выдавала желаемое за действительное. Он явно и наполовину не переживал так, как она, иначе придумал бы что-нибудь.

Следующая неделя мало чем отличалась от предыдущей. Дуг продолжал развлекать Дональда своей работой по дому и готовить обед в те дни, когда она возвращалась поздно. Иногда Трейси удивлялась, как он ухитряется находить время для работы в своей «Приозерной строительной компании», однако и там, как она слышала, у него все шло прекрасно.

Милли с удовольствием проводила свой перерыв на ланч в «Морти», безостановочно болтая о Дуге, пока у Трейси не возникало непреодолимого желания завопить или, по крайней мере, сжечь тосты для сандвича Милли.

— Милли, почему бы тебе не пригласить его на свидание? — в конце концов с издевкой предложила Трейси. Глаза Милли полезли на лоб и хищно заблестели.

— Но я думала, что вы пытаетесь наладить совместную жизнь, и не хотела мешать.

— Ничего у нас не налаживается, — натянуто ответила Трейси. — Так что пользуйся.

— Ты не против?

— Разве имело бы значение, если бы я была против?

— Разумеется. Я же не разрушитель домашнего очага, — возмутилась блондинка. — Не сравнивай меня с Вирджинией Сью, милая. У меня есть понятия о приличиях.

Поскольку Милли проявляла повышенный интерес к Дугу, у Трейси появилось желание высказать предположение, что эти ее понятия могли и не совпадать с Десятью заповедями, но удержалась от соблазна и вместо этого сказала:

— Мы с Дугом ведь не женаты — так что ты не разрушишь никакой семьи.

Вообще-то она не считала свое предложение Милли неким испытанием, но оно вполне могло стать таковым. Если так случится, все станет ясно, когда она вернется вечером домой.

Дуг был утомлен, с лицом темнее, чем ночь в штате Теннеси перед торнадо.

— Что, черт возьми, ты наговорила сегодня Милли? Она налетела на меня, как нападающий, отбирающий мяч у защитника.

— В самом деле? — переспросила Трейси с невинным видом, хотя струя чего-то, что она предпочла бы не называть ревностью, заполнила ее сердце и заставила его сжаться. — А что случилось?