– В конечном итоге да. Вопрос: что она утащит за собой? – Леха еще раз посмотрел на карту. – К тому же мы не знаем, что и где перегородило ручей.

– Что предлагаешь?

– Можно взять к востоку, – палец сместился, – как минимум досюда.

– Это лишние два часа, а с носилками – и все три.

– Да к черту время, – не выдержал Макс. – Ты лучше подумай, как мы в темноте спускаться будем. Это уже не маршрут, там наши не ходили. Напороться можно на все, что угодно: от капкана охотника до гадюки.

– Верно, тогда… – Леха как будто ждал возражений и сдвинул палец, указывая на точку севернее: – Что у нас здесь?

– Степанов хутор, – ответил Самарский.

– Именно. И до него в разы ближе, чем до лагеря. Главное – уйти от ручья. Предлагаю ночевку у Степанова, а спустимся утром, тот же Ишка выведет.

– Не вернемся в срок, Арчи вышлет спасателей. – Рука Самарского потянулась к поясу, где в кобуре висела портативная ракетница. – Если все так серьезно, проще послать сигнальную ракету.

Лидер группы мог в любой момент подать сигнал тревоги. На вышке в Некропольском его засекут спасатели. Насколько Грош помнил классификацию, белая ракета означала просьбу медицинской помощи. Красная – угроза жизни человека. Чередование красного и белого – универсальный сигнал SOS, когда все совсем плохо. Каждой группе полагалось шесть ракет: три белые, три красные.

– Спасатели снимут нас отсюда часа через два, – предположил Артем.

– Эти два часа нам придется просидеть на месте, иначе какой толк в ракете. – Леха вернул карту. – Я объяснил, почему не хочу здесь оставаться?

– Объяснил, – буркнул Макс. – Сигнал можно подать и с хутора.

– У Ишки всегда есть медовуха, – улыбнулся Игрок.

– Это-то меня и пугает. – Самарский сложил карту. – Ты уверен по поводу ручья? Может, мы зря паникуем и там комок глины в русло свалился? Скоро его размоет – и все.

– Может, и зря, только пока мы болтали, вода уже подошла к ботинкам, – указал им за спины Игроков. – Если это комок глины, то очень уж большой.

Они двигались так быстро, как позволяли носилки. Никто больше не отвлекался на камни, холмы и возможные захоронения, не глазел по сторонам в поисках черепков или цветной гальки. Все просто шли. Быстро, молча и целеустремленно.

С лица Ленки не сходило испуганное выражение. Натка предпочитала держаться поближе к Игроку. Даже на Гроша перестали смотреть как на неизбежное зло.

Парни сменяли друг друга у носилок каждые двадцать минут, и все равно к исходу третьего часа у Макса гудели руки и плечи. Изменение маршрута пришлось по душе не всем. Особенно возмущался Тимирязев, к которому с утра должен был кто-то приехать. Его неожиданно поддержала Светка. Но остальные поверили не столько Игроку, сколько Самарскому.

Начало темнеть, оранжевое солнце коснулось склона Великой, чуть задержалось и нырнуло за склон, погружая округу в ранние сумерки. К хутору Степанова вышли в почти в полной темноте. Макс с Даном положили носилки на землю, парень заставил себя осторожно выпустить, а не выронить из рук самодельные ручки. Ладони покраснели и болели, кожа давно стерлась от соприкосновения с грубым деревом.

Дом местного отшельника Ишки походил на детский конструктор. Два квадратных блока и два вытянутых прижимались к каменистому отвесному склону, словно поставленные друг на друга кубики, сходство усиливалось разным цветом. Темное дерево сруба, выкрашенная зеленой краской дощатая пристройка, голубая будка туалета и неопределенной расцветки сарайка, почти перегораживающая тропу в горы. Мало кто пользовался этим путем, слишком здесь крутой подъем. До ближайшей горизонтальной площадки, где можно хотя бы поставить палатку, неделя пути. И ни одного жилья до самого перевала.

Дверь была не заперта, чему удивились как-то вяло. Мысли у всех были очень далеки от сантиментов и правил приличий. Самарский с Кузнецовым втащили Соболева в дом и помогли перебраться на диван. Дан уселся прямо на пол, потирая зудящие руки. Игрок щелкнул выключателем, лампа под потолком осталась темной. Девчонки, непривычно молчаливые и тихие, оглядывали широкую комнату, обставленную старой и (большей частью) самодельной мебелью.

– Где Иш? – спросил Самарский.

– Хрен его знает, – ответил Игрок, – к свояку в Некропольский подался, в толчке сидит, на охоту пошел. – Парень пожал плечами. – Макс, – он махнул рукой, – пошли, генератор проверим.

– Думаешь, ему понравится, что мы тут хозяйничаем? – Самарский бросил рюкзак на стол.

– Мы в горах, – серьезно ответил Игроков, выходя вслед за Грошем на улицу. – Здесь принято помогать друг другу.

Генератор нашелся в зеленом сарае. Грошев мало понимал в таких устройствах. Баллон, соединенный с вытянутым блоком, плюс нечто, напоминающее мотор от мотоцикла, – все выглядело внушительно.

– Газа нет, – констатировал Леха, глядя на циферблат. – Странно. – Парень переключил рубильник туда-сюда.

– Что не так? – Грош подошел ближе. Так несвойственная Игроку серьезность не нравилась парню куда больше всего происходящего.

Света сумерек едва хватало, чтобы не натыкаться на предметы, и Алексей подсвечивал себе экраном телефона. В его рассеянном свете загорелое лицо парня казалось пепельно-серым.

– То, что он ушел, не выключив генератор, и тот работал, пока не кончилось топливо.

– Мог забыть.

– Исключено. Повторяю, мы в горах, здесь порой жизнь зависит от наличия у тебя топлива, теплой одежды и ружья.

– Значит, сидит в сортире, – пожал плечами Макс.

– Несколько суток? – Алексей в последний раз щелкнул рычагом и вышел на улицу.

– Куда? – догнал его Грош.

– В сортир, – огрызнулся тот. – Искать хозяина.

Воняло в будке туалета прескверно, больше минуты там не выдержал бы никто. Ишки не было, если не брать в расчет, что он мог провалиться в овальную дыру и тихо потонуть в отходах. Игрок захлопнул дверь, дощатое полотно с грохотом впечаталось в косяк и отскочило обратно.

– Тебя сегодня переполняют мрачные предчувствия, – сказал парень. – Иди к Натке, глядишь, отпустит.

– Ты не понимаешь. – Сокурсник направился вверх по тропе.

У последней постройки стояла кособокая собачья будка. Макс почувствовал первый ледяной укол тревоги. Он помнил дворнягу Иша по прошлой практике, пес бы не пропустил незваных гостей. Игрок без опасения нагнулся и заглянул внутрь.

– Мы год здесь не были. Хрум мог сдохнуть зимой. – Грош и сам не понимал, почему говорит все это, почему не хочет видеть ничего особенного ни в открытой двери, ни во включенном генераторе, ни в отсутствии хозяина и его пса.

Леха достал из будки погнутую с края железную миску, понюхал и отбросил в кусты.

– Что у вас там? – крикнул с крыльца Самарский. – Плевать на генератор, девчонки свечки нашли…