А потом мы бы пришли в этот номер, чтобы поваляться до ужина, и не вышли бы отсюда до утра. Только бы смотрели, как меняется контрастность за окном – сумерки постепенно загустевают в ночь, и потом снова на разбодяженном фоне утра проступает город…

Я вскочила. Через полчаса нужно быть внизу. Черт, черт! Ленкино платье выглядело ужасно – жеваное и мятое, промучившееся в чемодане целые сутки. Утюга не было.

Я набрала ресепшн.

– I need the iron, my room 234.

Портье любезно сообщил, что утюг в номере.

Я еще раз обежала комнату по кругу. Утюга не было. Конечно, лучше бы позвонить девчонкам, но я даже не знала их по фамилиям. Только Ведерникову. Но этот вариант исключен. Я набрала номер:

– Жаклин, это Алена из Gloss. Извините, что беспокою. Но у меня небольшая проблема.

– Что есть проблема?

– У меня в номере нет утюга. Можно взять ваш минут на десять?

– Твой номер есть утюг!

– Портье сказал то же самое. Но я не нашла, – я чувствовала себя бытовой идиоткой, неспособной решить простейший вопрос.

– И ты думаешь, компания L’Or сэкономить на твой утюг? У всех заказан утюг!

– Жаклин, клянусь, его нет!

– Я дать, я дать тебе утюг!

Она была в ярости.

Я поднялась на четвертый этаж. Жаклин стояла на пороге, замотанная в полотенце.

– Что ты хочешь?!

– Утюг! Жаклин, извините меня еще раз.

Она ушла в комнату и через минуту вернулась с прибором.

– Я сейчас верну.

– Оставь!

Двери лифта открылись, и я шагнула вперед – прямо на пожилую даму. Твидовый костюм, сумочка, бриллианты в ушах и туфельки на маленьком каблуке – воплощение потомственной буржуазности. Она в ужасе отшатнулась от утюга.

– Пардон, мадам, – кажется, я опять опозорилась.

Ровно в пять часов я стояла на ресепшн в черном атласном платье, подставив голую спину под кондиционеры. Редакторы красоты из «больших» журналов оделись ярко – Яна в красном платье, с зеленой меховой горжеткой вокруг шеи, Саша в зеленом бархатном пиджаке, украшенном красными вишенками, Оксана в парчовом золотом платье. Таня и Маруся тоже были в чем-то сверкающем. В черном – я одна. Ждали Настю и Жаклин.

Через минуту Жаклин вылетела из лифта и тут же поскользнулась на мраморном полу. Пытаясь удержаться, она взмахнула рукой, в которой держала меховую накидку, и задела пепельницу. Металлическая урна загрохотала по мрамору, разбрызгивая по глянцевой поверхности песок, перемешанный с окурками. Девочки ринулись на помощь. Яна поднимала Жаклин, Саша и Оксана отряхивали ее костюм – что-то невероятно элегантное в духе Шанель, черное с серым. Таня и Маруся водружали на место пепельницу и даже, кажется, поднимали окурки с пола. От скорости, с которой разворачивалась эта сцена, я явно тормозила – и стояла столбом, никак не участвуя в спасении патронессы. Нехорошо. Вдруг я увидела черную меховую накидку, которую до сих пор никто не подобрал. Я кинулась к норке, но столкнулась лбом с еще одним Бэтменом. Настя. Мы вместе поднесли накидку мадам Ано.

Та уже пришла в себя.

– Больше не будет этот отель! В отель должен быть ковер! Следующий раз Жаклин повезет в «Георг Пятый».

Она осмотрела нас, начиная с Насти.

– Ну, готовы? Жаклин оценить вас!

Ведерникова была, как всегда, ослепительна. Что-то серебряное с черным, каблуки, плечи, декольте. И большущие камни в ушах. Черт, а они ведь настоящие! Я вспомнила про ее коллекцию бриллиантов. Странно, но камни казались фальшивкой, дешевой бижутерией. Я привыкла к тому, что в настоящих украшениях бриллианты всегда маленькие – и воспринимала их размер как доказательство подлинности. Такие были у мамы, у бабушки, у всех наших знакомых. Трудно представить, что вот эти огромные сосульки настоящие. Как они могут быть такими большими? В моей голове этот размер не укладывался.

Или все дело в том, кто это носит? Вот у той тетки из лифта точно были бриллианты. Я почему-то это сразу поняла.

– Красавица! – Жаклин тронула Настину висюльку, которая тут же выдала порцию искр.

– Харроший, – Яну тоже оценили по достоинству.

Саша и Оксана получили призовые хлопки. Младшие Маруся с Таней – просто улыбку.

– Хароший, хароший!

Жаклин благосклонно посмотрела на меня. И потрепала по щеке, которую я насандалила блестящей герленовской пудрой, выданной мне Красновой.

Яна, до сих пор ни разу не взглянувшая в мою сторону, вдруг мило улыбнулась мне.

– Девочки, какие же мы все красивые! Жаклин, ты всегда выбираешь лучших! – сказала она.

– Готовы? За мной!

Мы стояли возле входа Petit Palais, он же Музей изящных искусств, и пили шампанское. Мы были самые яркие, и Жаклин нами гордилась. Англичане, немцы, американцы, поляки, итальянцы, собранные точно в такие же группки во главе с региональным предводителем, разглядывали друг друга. Они были в основном в черном, не такие роскошные, как мы. Мы – это я зря сказала. Я-то была в черном.

Разносили шампанское и устриц. Жаклин и девочки проглатывали их легко, я даже не пыталась. Мне они почему-то всегда были отвратительны. Скользкие, слизистые.

– Ты просто не умеешь их есть, – всегда говорил мне Саша. Но я, как ни пытался он меня приучить, отказывалась наотрез.

По периметру площадки, на которой толпились журналисты, были выставлены золотые флаконы с ароматом «Mys­tery» – вернее, их двухметровые муляжи. Холодный ветер, холодные улыбки, ледяное шампанское. Теплый прием.

Через час возле золотой декоративной арки, на которой сияли буквы слогана аромата «Mystery» «Work your magic!», появились три товарища. Группы стали подтягиваться ко входу в святилище. Наконец-то согреемся!

После американцев, англичан, немцев, итальянцев и китайцев наступила наша очередь. Мы восходили по ступенькам медленно и торжественно, как восходят к божеству. Или к причастию. Девочки притихли. Благоговейная тишина. Жаклин шла впереди, ведя за собой конфирманток.

Один из трех был тот самый Поль, которой сегодня грузил нас в офисе. Двое других – высокие, худые. Николя Орсе, седой господин лет шестидесяти, безупречный, как целлулоидный пупс. Франсуа Орсе, помладше, не старше сорока, темноволосый, красивый, с брезгливой гримаской, портившей его качественный профиль. Огромный концерн FLG, продававший вина и коньяки, одежду и парфюмы, мебель и керамические плитки, был семейным бизнесом Орсе. Империя роскоши, 3500 бутиков по всему миру, миллиардный оборот, первое место на рынке товаров luxury.

Возле входа в святилище стояла огромная ваза с шоколадными конфетами.

Жаклин пожала руку троице. Церемониал начался.

Первой сделала книксен Яна. Дедушка Николя улыбался широко. Его сын Франсуа – едва-едва. Пока империя ему не принадлежала, приходилось доказывать свой статус, демонстрируя высокомерие.