– Всё готово, – пожаловала мама. – Можем садиться за стол.

– Прекрасная новость, – резко преобразился Назар. – Я так проголодался, что готов съесть всё что угодно!

– Ну, – театрально засмущалась Майя Леонидовна. – Всё что угодно – это не про меня. У меня только самое вкусное.

– Не сомневаюсь, – отплатил ей гость такой же улыбкой.

Назар уже понял эту женщину, проанализировал. Саша с ней и рядом не стояла. Видимо, дочь пошла в отца, что, конечно же, очень печалит мать, ведь идеальной женщине нужна идеальная оболочка в виде дорогого дома, богатого мужа, правильных детей, а Саша оказалась гадким утенком, увы, так и не превратившимся в лебедя. Неудивительно, что Майя предпочла отстраниться, точнее, отказаться от неправильной дочери.

За столом все слушали в основном Майю Леонидовну, иногда проскальзывали и мысли Альберта, но лишь изредка и только когда мать Саши уходила в кухню за очередной порцией хлеба. А Саша всячески вторила Назару – слушала, кивала и улыбалась.

– Я очень рада, что моя дочь наконец-то нашла достойную работу, – подытожила женщина свой рассказ о непростом прошлом в России, где всё не для людей. – Вы уж простите, Назар Андреевич, но она мне всё рассказала. Надеюсь, не обидели её в зарплате?

В этот момент Альберт едва не подавился куском кролика, потому как узнал из статьи, которую прочитал в телефоне, который всё время трапезы лежал у него на колене, кто такой Кольский.

– С тобой всё в порядке, дорогой? – Майя Леонидовна начала стучать ему по спине.

– В порядке, родная, в порядке, – и незаметно переложил телефон к ней на колено, затем постучал пальцем по экрану.

Майя мгновенно пробежалась глазами по тексту, и глаза женщины многократно увеличились.

– Поверьте, не обидел, – произнес Назар ошарашенной Майе.

– Вы очень хороший человек, – она растянула губы в неестественной улыбке. – Саше с вами очень повезло.

– Очень много «очень», Майя Леонидовна, – не выдержал он. – Но да, Саше несказанно повезло, тут полностью с вами согласен, – он, в свою очередь, коснулся Сашиной руки под столом, отчего та посмотрела на Кольского с растерянностью и одновременно благодарностью. – Ты же всем довольна, правда?

– Да, Назар Андреевич, более чем.

– Я так и думал.

Спустя ещё полчаса натужных разговоров и весьма посредственного десерта Кольский решил, что с него хватит. Его утомила эта псевдоидеальная семейка. И когда он изъявил желание покинуть их дом, Майя Леонидовна мгновенно увела дочь в кухню под предлогом «передать пирожков в дорожку».

– Саша, – зашептала она. – Это ведь тот самый Кольский? Московский олигарх с ежегодным оборотом в несколько миллиардов долларов?

– О чем ты говоришь? – Саша изобразила недоумение.

– Прекрати, ты прекрасно знаешь, кто твой работодатель.

– Что именно тебя волнует? – о да, тема финансов всегда волновала маму.

– Ты поймала удачу за хвост, милая моя. Наконец-то, – вскинула руки Майя Леонидовна. – Прошу, не упусти этот шанс. Его не упусти!

– Ну, хорошо. Постараюсь работать усердно, чтобы не уволил.

– Снова ёрничаешь? Я заметила, как он на тебя смотрит. Он тебя хочет, поэтому и приехал сюда. Мы для него так, малоприятная условность на пути к тебе. Неужели ты этого сама не видишь?

– Спасибо за заботу, мам, но я как-нибудь разберусь… сама.

– Почему моё мнение для тебя всегда на последнем месте?

– Потому что я не ты. Я не просчитываю свою жизнь наперед, не смотрю на людей с точки зрения их финансовой привлекательности, не стремлюсь к идеалу. Поэтому вполне могу упустить этот замечательный шанс.

– И единственный… такие люди, как Кольский, на дороге не валяются.

– Поверь мне, иногда именно что валяются.

– Боже, с тобой разговаривать словно кричать в кирпич и надеяться, что тот ответит.

– Так не кричи. Ладно, поедем мы. Спасибо тебе большое за обед, была рада повидаться.

– Надеюсь, приедешь ещё. Двери нашего дома для тебя всегда открыты, Саша.

– Спасибо.

Уже сидя в машине, Саша позволила себе расслабиться и отпустить чувства на волю. Слёзы сию секунду задрожали на её ресницах. Ничего нового, всё как и раньше.

– Не вини её, – нарушил тишину Назар. – Твоя мать наконец-то нашла свое место в жизни.

– Я и не виню. Или виню… не знаю.

– Ты уже взрослая девочка, а взрослые девочки должны быть независимыми. Профессия у тебя есть, чувство самосохранения тоже, раз сбежала от Горцева, остальное приложится.

– Ну да, только дома теперь нет.

– Вместо дома у тебя есть я. Точнее, мой дом.

– Вот именно, что ваш. А мне нужен мой. И он у меня был… кривой, старый, убогий, но свой.

Кольский предпочёл промолчать. Врать ей сейчас не хотелось, а говорить правду тем более.

– К слову, – он вырулил на трассу. – Готовит твоя мать скверно. И это первый пункт в моём списке её неидеальности.

– А будут ещё пункты?

– Обязательно.

– И сколько их?

– Достаточно для того, чтобы ты поняла, как бывает обманчива картинка.

Спустя полчаса они уже шли по дощатой набережной в направлении рыбного ресторана. Заведение с чудесной открытой верандой расположилось на самом берегу. Вечерние огни согревали жёлтым светом белые скатерти, морской ветер трепал флажки и пальмы, растущие в больших кадках. От этого места так и веяло уютом, спокойствием, а запахи пробуждали аппетит.

За обедом у матери Саша ела мало, кое-как проглотила кусочек мяса, во-первых, оно было жёстким, во-вторых, желание есть пропало задолго до того, как они сели за стол. Но здесь… здесь хотелось и поесть, и полюбоваться прибоем.

– Вы раньше бывали в Болгарии? – Саша села за стол.

– Бывал. Я вообще много где бывал.

– И как вам здесь?

– Бедно и грязно. Болгария мало изменилась с моего последнего визита, а кризис только сильнее утянул эту славную страну назад. Им крайне необходимы инвестиции, однако никто не торопится вкладывать сюда свои деньги.

– А вы всё о деньгах… – произнесла она на выдохе.

– Естественно, – Назар уложил салфетку себе на колени, после чего взял меню. – Ведь именно деньги, вложения меняют жизнь людей к лучшему, развивая инфраструктуру, стимулируя спрос и так далее. И я бы предпочёл перейти на «ты». Честно говоря, меня утомило твоё выканье.

– Извините, но у меня язык не повернётся назвать вас по имени.

– Это ещё почему? – он уставился на неё с изломом в брови.

– Обращаясь к вам на «вы», я чувствую нужную дистанцию, поскольку сближаться с вами не имею ни малейшего желания.