Работать мне было негде. Готовиться к предзащите диссертации надо было (Да-да, я писал диссертацию!) И меня взял к себе подмастерьем Федор.

После долгих уродских «праздников» новогодних мы поехали смотреть с ним объект в поселок Аэропорт. Нам надлежало провести электрику в детсаду. А точнее, в одном его крыле.

Электриком я до этого не работал. И ничего не понимал в ней, в электрике. Сейчас стал понимать чуточку лучше – но это так, – капля в море все мои знания. С физикой я не дружил в школе, как и со всеми другими точными науками.

Федя работает на «Водоканале», и помимо этого шабашит электриком, а иногда и отделочником может.

С нами работала как раз бригада отделочников.

– Никогда не приходилось вместе с отделочниками одновременно работать, – сказал им Федор в первый наш приезд. – Обычно сначала мы, электрики, – затем – вы.

Те ничего не ответили. Только отделочник Саша, человек со страшным лицом маньяка-изувера осклабил свои ржавые зубы. Он потом долго любил рассказывать, как убивается всякой дрянью, а не бухлом.

Работа у нас шла нормально. Я перфоратором делал штробы и прочие отверстия, Федя – клал проводку, вязал концы проводом и все прочее. Проходились замазкой по стенам и потолкам, – получалось как надо.

Теперь зимний рабочий день у нас начинался так: рано утром, часу в седьмом, вне зависимости от степени тяжести состояния своего, мне звонил Федя, будил меня. Хотя, я вставал сам всегда. Мы встречались в восемь или полдевятого на остановке маршрута «6к». У Феди в руках были баночные «коктейли».

К обеду он приходил в себя, выпивая полторы бутылки «джин энд тоника» или три-четыре банки коктейля. Я ходил за коктейлями в магазин, – это тоже входило в мои «обязанности» помощника.

Вечером мы заканчивали, часу в седьмом шли на маршрутку обратно. Заезжали иногда ко мне, умывались, обедали, а затем, прихватив безработного на тот момент Мишку-маленького, ехали гулять. Со всеми вытекающими последствиями, естественно. А утром опять – морозная остановка, наши спортивные сумки с инструментом, коктейли в руках Феди.

Я не похмелялся. Не умею я этого делать и не люблю. Я могу пить для угара вечер, ну может еще полночи, – потом мне делается неинтересно пить, и я теряю интерес.

Какой-то день мы приехали сразу в родные пенаты, и пошли к Мишке.

Встали у него на этаже в мусоропроводе. Он взял ключ, и мы разместились на столе, заваленном отрезками досок. Здесь кто-то из соседей, видимо, сделал себе мастерскую.

Долго мы не простояли, – мама Мишки пришла нас выгонять. Мы ушли на улицу, уже «хорошие».

Вышел мишкин папа через какое-то время за ним. С книгой в руках. Федор потом долго говорил: «Какой у тебя папа интеллигентный человек, Мишка».

А мишкина мама потом говорила моей, встретив ее на улице: «Там с ними этот ходит, – такой толстый. Он их спивает».

Ходить и бухать с женщиной – дело бесполезное. Изначально проигрышное. Поскольку денег это съест много, а толку будет мало. Тебе нравится пить пиво, и ей нравится. Отношения это не укрепит, скорее, развалит, или даже не создаст. Не дойдет до них. Я это знал, давно догадывался, проверял. Но, зимой 2011-го года я поперся в известное всем кафе, с одной брехливой до дикости девушкой. То, что она брехливая – я узнаю чуть позже.

      Я ни на что не претендовал; скажу более – она мне даже не нравилась особенно. Просто я был одинок в плане того, что у меня отсутствовала женщина. И мне нужна была любая. Вот, – любая и нашлась на мою голову. Звали ее Наташа. Была она, не смотря на свой маленький возраст, 18 лет, пропита и прокурена довольно-таки уже прилично. Мне было в принципе все равно. Мы весело проводили время, – чуть ли не каждый вечер ходили в кафе, болтали, пили пиво. Пива она могла выпить больше чем я. Хотя, как известно, я его тоже выпиваю за вечер не мало.

Я, признаться, хотел ее трахнуть – и все. Что она, видимо, вполне понимала, и позволяла себя целовать, трогать – но не больше. Сама же в это время выцыганивала из меня деньги; отдавал я ей их на развлечения, естественно, добровольно. Она это быстро просекла. Отметим, для справедливости, что не так уж я и тратился, – в основном на то же пиво, кафе, какие-то всякие женские фишки, типа, там, заколку она красивую захотела, а мама денег не дает. Ну, я и покупал.

После того, как она трижды продинамила ко мне приехать, – я насторожился. То она не может, то забыла, то еще там что-то придумывала. Она так открыто врала, что в одну из первых наших встреч, сказала зачем-то, что ей двадцать лет. Потом когда я узнал что восемнадцать, – она же сказала сама, очевидно, забыв про предыдущую брехню свою, – то Наташа сообщила мне что «она боялась признаться». Глупо? Еще как!

В целом, слава богу, мы перестали общаться уже в начале марта. У нас так ничего и не вышло. И хорошо. Потом, я узнал, что она вышла замуж и тут же развелась; поступила в университет, и ее тут же отчислили. У меня есть свои догадки на этот счет. Правду надо говорить людям, Наташа, хоть иногда. Все время на чистой брехне не проживешь.

Так, в начале марта я остался снова без какого-либо женского внимания. Но главное, я уже хотел секса, наконец; поскольку за эти годы, я, извините, привык к тому, что у меня всегда была девочка, и секс для меня был нормой жизни – а не развлечением. Хочется мне – то, будь добра, как говорится.

Развлечением секс является у тех мужей, которым женщина делает одолжение в виде секса: «Ну, ладно, ну так и быть» – так нехотя и медленно они произносят им. Это делается для того, чтобы тот понимал, что не только она зависит от него, но и он от нее. И после секса, всегда можно начать качать свои «семейные права».

Как-то, не столь давно, когда Жорика спросили, делает ли его жена, ему минет, то он ответил – «Нет, не делает». – «А почему?» – «По религиозным соображениям», – ответил Георгий. – Мы все засмеялись. А Андрей сказал ему: «Не из за религиозных соображений, Жора, а потому что она у тебя хитрожопая тварь!». И так и есть. Все согласились. Уже потом, я сказал Жорику, что отправлю Андрея Л. к его жене, красивого и жилистого, и ему, как любовнику, она будет