Это могло бы казаться наивным, театральным, искусственным, когда бы не оттеняющий наших героев отсвет Серебряного века с его Пьеро, Арлекинами, Коломбинами – на сцене, в живописи, кукольной эстетикой быта и бытия и ее реминисценциями в поэзии и прозе. Здесь та же тема двойничества, отзеркаливания, чародейства, путешествия в экзотические страны или обживания нарисованного рая, где царят гармония и стихи.

«Любви последней ярость, в тебе величье есть», – повторяет вслед за Блоком Оболенская и тут же приводит еще один «поэтический источник» своей живописи – стихи Михаила Кузмина:

Теперь попробуем представить себе эти картины.

18 января 1915. Москва

К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской

‹…› Посылаю тебе твой эскиз и настаиваю на сохранении его в полной исправности, т. к. он принадлежит галерее К. В. Кандаурова. По поводу этой работы я уже писал тебе целый ряд писем, и ты, вероятно, уже их получила. По-моему, все прекрасно, и я только прошу как можно больше удержать намеченные краски. Очень рекомендую дать четкий рисунок пальм. Относительно двух маленьких пальм по ту сторону воды, то они даже и не мешают. В постановке фигур зверей все очень хорошо. ‹…› «Игрушки в пейзаже» может быть исходной точкой композиции. Очень хорошо, что сохранила дощечки, на которых стоят звери. Работай, моя радость. Как все прекрасно! ‹…›[204]

19 января 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› Собираюсь рисовать львов и настраиваюсь на Египет. Львы сидят на столе и подозрительно косятся. У одного зрачки зеленые, у другого – золотые. Вчера вечером ходила к Магде, и весь вечер читали стихи Кузмина и Блока новые. Блок замечателен, и потому мне думалось о тебе. Назад ехала по пустынным снежным улицам совсем одна долго-долго. ‹…›[205]

20 января 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› Я уже пустила в пустыню престрашного человечка с черной бородой и угловатым носом в зеленой мантии и желтой шапке с посохом. Он вроде страшного карлика рядом с верблюдом и тишины не нарушал. ‹…›[206]

25 января 1915. Москва

К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской

Моя дорогая! ‹…› Ты сделай несколько эскизов рая. Я думаю, что он тоже должен быть детским и все деревья должны быть с фантастическими листьями и формами. Он должен быть очень примитивен и прост. На деревьях будут необыкновенные плоды и цветы. Если успею достать что-либо интересное, то привезу с собой, а то поищу потом, когда будет свободнее. ‹…›[207]

27 января 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› Сегодня был у меня товарищ А. Зилоти и весьма радовался на львов в пустыне. Все добивался, что за идея? Видел он и летние этюды, из которых одобрил все с Сююрю; и нашел, что вообще путь мой ясен и все обстоит хорошо. ‹…›[208]

28–29 января 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› На столе 77 эскизов райских пейзажей, все ни к черту! Как полезно делать такие попытки. Конечно, игрушки облегчают переход от натуры к чистому творчеству. Я хочу попросить тебя, дорогой, если что-нибудь выйдет из этих вещей, то в будущем давать мне темы для эскизов. ‹…›[209]

9 февраля 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› Я делаю все светлее, чем на эскизе, а горы теплее ‹…› Поэтому все выходит нежнее и как-то ласковее. Зелень – голубая, тени светлые, острые листья дерева с розовой птицей рвутся вверх, как голубое пламя. Вообще, так больше восторга во всем, по-моему. Жду эскиза второго рая. Не смущайся реализмом, я сказку наведу. ‹…› Проходя мимо комнаты Ф К, мельком увидела свой пейзаж и нахожу связь между ним, твоим портретом и раем – чем-то похожи все три. Целую тебя, дорогой, будь здоров и счастлив. Тебе кланяются верблюд, розовая и голубая птицы, изумрудный попугай, лев и три дерева. Шумное царство! ‹…›[210]

[11] февраля 1915. Петроград

Ю. Л. Оболенская – К. В. Кандаурову

‹…› Сегодня написала заново львов в пустыне, и вышло много лучше, так что, ради Бога, спрячь и никому не показывай первых. Тон земли теперь абсолютно ровный без подтеков и как жар горит; вода как изумруд, а небо золотое. Сидят лев, львица и львята такие смешные, что без улыбки нельзя видеть их. ‹…› Ах, шикарные львы! Я хвастаюсь сегодня неприлично. Завтра, вероятно, возненавижу эту работу. ‹…›[211]

12 февраля 1915. Москва

К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской

‹…› У меня еще есть мысль относительно деревни и гуляющих кукол, которую я представляю себе вроде деревенской улицы, на которой надо разместить Белотелову[212], лиловую даму и ряд кукол, уток, курицу, собаку и всяких пичужек. Все это должно быть в ярком цвете зелени берез, рябины с ягодами и в середине церквушку, которую я тоже пришлю. Если хочешь, оставь это до моего приезда, и тогда вдвоем распределим. Надо еще взять корову и лошадку. Скажи, как найдешь этот бред безумного. ‹…› Я думаю, что этот пейзаж должен щеголять цветом и силой. Я так представляю деревню в будущем. Если найдешь все это смешным, то буду рад, если посмеешься. ‹…›[213]

13 февраля 1915. Москва

К. В. Кандауров – Ю. Л. Оболенской

‹…› Второй рай очень необходим, и я прошу его сделать. В него надо поместить птиц, а из зверей только тех, которые подойдут по характеру и цвету. Зелень темная будет на заднем плане, куда пропадает речка, и она должна выделить сильнее голубые дерева и просветы неба ‹…› Мне бы очень хотелось, чтобы все было возможно нежнее, и я бы окраску зверей и птиц тоже смягчил, уложив все в общую гамму. ‹…›[214]