...Горловой посмотрел вслед удаляющемуся «уазику» и набрал трехзначный номер вожатской. СВ оказалась на месте.

— Галина Андреевна? Вы не могли бы сейчас подойти ко мне? У нас тут небольшие проблемы, надо бы объявить режим-два...

Горловой всегда отличался хорошим чутьем, но его оценка возникших на горизонте проблем оказалась слегка заниженной.

09 августа, 13:09, ДОЛ «Варяг», библиотека

— Ну все. — Ленка решительно поднялась. — Пойду и отдамся... (она сделала паузу и озорно посмотрела на Свету) ...в добрые руки Доктора Пробиркина.

Пробиркин был талантливым парикмахером-самоучкой и недорого брал за свои услуги, чем и пользовались многие из его знакомых, в том числе Астраханцева.

— А я попробую поспать, если получиться, — неуверенно сказала Света. — Последние ночи никак не могу выспаться, постоянно кошмары грезятся...

Это было правдой лишь отчасти. Сны снились ей каждую ночь, случались среди них и кошмарные. Но не они стали главной причиной сна в «тихий час». Просто Свете хотелось просыпаться — хоть иногда — зная, где она проснулась.

И — кто она.

09 августа, 13:56, ДОЛ «Варяг»

Мальчик по имени Тамерлан шел по опустевшему в тихий час лагерю на вид совершенно бесцельно. Ему встречались на пути вожатые и воспитатели, куда-то важно прошествовал со свернутой простыней под мышкой плаврук Пробиркин, но никому не пришло в голову поинтересоваться, по какой надобности мальчик гуляет здесь в одиночку, а не находится согласно распоряжения начальника лагеря в своей палате, отбывая обязательный послеобеденный сон или занимаясь тихими играми. Взгляды встречных равнодушно скользили по нему, устремляясь дальше, и едва ли кто-нибудь из них мог вспомнить через минуту, что мимо проскользнула невысокая и стройная фигура.

Но один из встреченных мальчиком внезапно остановился и застыл, как маленькое рыжее изваяние — статуя напряженного, готового к бою кота. Все происходило как тогда, в первую их утреннюю стычку, но не было рядом Горлового, Светы и Хайдарова, и Тамерлан шел прямо, не меняя темпа и направления, не обращая внимания на угрожающую позу Чубайса.

Между ними осталось всего шесть мальчишечьих шагов... пять... четыре...

Кот сжался еще туже, хотя это казалось невозможным, как невозможно сжать еще хоть сколько-нибудь взведенную до предела, готовую к удару пружину.

Три шага...

Тамерлан сделал легкое, отметающие движение ладонью левой руки — так в дружеском споре отметают доводы собеседника...

И кот прыгнул.

Бросок был не просто стремительный, а неуловимый для человеческого глаза, который смог бы различить только смазанную рыжую полосу. Прыгнул Чубайс не вперед, а в сторону, совсем не туда, куда перед тем нацелилось его сведенное судорогой тело. Пронесся рыжей молнией через лужайку и исчез в кустах, окружавших подсобку.

Двое пареньков из восьмого отряда, украдкой смолившие одну на двоих сигарету в этих зеленых зарослях, удивленно охнули — небывалым прыжком, пролетев по воздуху не меньше шести метров, кот буквально ввинтился в верхний угол окна, в самую «девятку». Там Степаныч уже несколько дней не мог собраться заделать отверстие от выпавшего куска стекла — треугольное, с волнистым краем...

Тамерлан продолжил свой путь, не обратив внимание на выходку кота.

Шел, не глядя по сторонам, направляясь к только ему ведомой цели и, похоже, слегка удивился, когда дорогу ему преградило невысокое, широко расползшееся многочисленными пристройками здание — Старый дом. В нем размещались помещения всевозможных кружков, а также изостудия, библиотека, бывшая ленинская комната, переименованная ныне в кабинет актива лагеря... До обеда Старый дом наполняло голосистое и озорное население лагеря, но теперь — в тихий час — был он тих и пустынен.

Старые, скрипучие доски крыльца не издали ни звука под белыми кроссовками. Мальчик зашел внутрь. Постоял несколько секунд, смотря перед собой, словно ожидал что-то увидеть в полутьме длинного коридора. Пожал плечами и свернул налево, в другой коридорчик, коротенький, упиравшийся в дверь с надписью «Библиотека».

Дверь отворилась (что удивило бы Свету, закрывшую замок на два оборота ключа); Тамерлан прошел неслышными шагами через унылую пустоту читального зала и опустился в легкое плетеное кресло, стоявшее за столом библиотекаря. И застыл, полузакрыв глаза, сидел неподвижно, как будто задремав, но мышцы были напряжены больше, а дыхание слышалось чаще, чем у спящего или дремлющего человека...

Он не слышал шагов и голосов, раздавшихся в большом коридоре (или не обращал на них внимания), не заметил прильнувшей к окну библиотеки любопытствующей девчоночьей мордашки.

Время не определено. Окрестности ДОЛ «Варяг»

До поворота русла оставалось совсем немного, берег спускался здесь широкой песчаной осыпью, доходящей почти до самой воды.

Шаги давались с трудом, ноги вязли в горячем песке. Прибрежные сосны тянули к лицу ветки с масляно поблескивающей смолистой корой — наяву такого не бывает, наяву сосновые сучья и ветви начинают расти из стволов высоко от земли, но это был сон. Одно из тех неприятных сновидений, когда малая часть сознания понимает иллюзорность происходящего, но человек продолжает действовать так, будто перед ним самая взаправдашняя реальность...

Воздух — тягучий и клейкий, как невидимый прозрачный сироп, — расступался медленно и неохотно. Но Света не останавливалась, уверенная что там, за поворотом, откроется что-то важное и нужное; то, что даст ответы на все вопросы и... Она вдруг поняла с внезапной ясностью, что не хочет ничего узнавать и ни о чем спрашивать, что просто боится узнать (но что?.. что?).

Ничего особенного за поворотом не открылось. Тот же песчаный берег, только не освещенный вечерним, все еще жарким солнцем... Целящаяся в лицо хвоя здесь казалась темной, мрачной и загадочной...

Белоголовый мальчик сидел на толстом корне прибрежной сосны в спокойной позе человека, настроившегося на долгое, очень долгое ожидание и равнодушно смотрел на воды лениво журчащей, почти пересохшей речки.

У Светы появилось убеждение, что она должна сейчас подойти к нему и... спросить? что-то сделать? — она чувствовала, что знает, но знание оставалось где-то рядом, воспринималось неощутимо, как чужой взгляд в спину, и не было подходящих слов и мысленных образов, чтобы выразить даже для себя самой неизвестно откуда всплывающее чувство...

До сосны оставалось всего несколько шагов, но она все еще не могла понять, что должна сделать...

Мальчик по имени Тамерлан легко и непринужденно соскользнул на песок и посмотрел на нее без удивления, вообще без всякого выражения. Спросил будничным тоном:

— Ты кто?

— Я?..