– Помнишь, как мы отмечали мой первый успешно заключенный и отработанный контракт?

Я застал мать врасплох, потому что она не понимает, куда я клоню. Ну, конечно, она сотворила чудовищную вещь и тут же о ней забыла. Потому что она заботилась о собственной заднице и пополнении счетов Воскресенских. Только и всего.

– Конечно, помню. Тогда Лиза была еще совсем крошечная. И у отца только – только наметились улучшения. Поэтому мы все скромно посидели дома, а не как положено.

В этом вся моя мать. У нее даже покупка очередного платья от Версаче или еще какого-нибудь модного педика должна пафосно отметиться. Поэтому она, конечно, была недовольна, что приходится дома сидеть за столом, как она выразилась – «как плебеи». Но очень старалась весь вечер скрыть свое недовольство, потому что я улыбался, как идиот, по ее указке, а рядом сидел отец, хоть и в инвалидном кресле.

– Ты тогда выходила в коридор, помнишь? – вкрадчиво интересуюсь, сжимая ладони в кулаки.

Мать слегка бледнеет, но тут же берет себя в руки, высокомерно задирая подбородок.

– Что за допрос, Марк? Ты хочешь меня в чем-то обвинить? – произносит менторским тоном, словно я нашкодивший щенок.

– Хочу, мама. Признайся, это ведь ты удалила сообщение моей девушки о том, что у меня родился сын четыре года назад?

Надо отдать должное моей матери – актриса она потрясающая. Браво. Но меня пробирает злость от того, что она просто не может признаться, а делает вид, что спасла меня от смертельной «болезни» под названием «родной сын».

Четыре года назад

– Мама?

Моя мать резко разворачивается, от испуга прижимает руки к груди, и что-то падает с глухим стуком. Мой телефон. Я оставил его на тумбе вместе с ключами от машины. Случайно забыл.

Поднимаю его, верчу в руках и, нахмурясь, задаю вполне закономерный вопрос:

– Зачем ты брала мой телефон?

Мать отводит глаза, все еще тяжело дыша. Я чувствую, как начинает попахивать дерьмом. И это мне ни хрена не нравится.

– Тебе звонили, я не знала, как отключить.

– Почему не позвала или не принесла?

– Потому что отец обсуждал с тобой контракт!

И так всегда: главное, чтобы Валерию Воскресенскому было комфортно, и его ничто не беспокоило, а об окружающих можно и не заботиться. Зачем, если они все существуют для того, чтобы исполнять все прихоти моего отца, стоит ему только бровью повести.

Открываю журнал звонков, а там…пусто. Последний вызов был совершен мною же за два часа до этого, я разговаривал с Русланом. И больше никто не звонил.

– Ты удалила вызов?

– Я нечаянно, не знала, куда нажать…

Впервые вижу такой свою мать: растерянной и смущенной. Это-то и странно и пугает меня.

***

Тогда я просто положил в карман мобильный, вышел на крыльцо покурить и выкинул из головы тот странный инцидент. А надо было немного задуматься, воспользоваться айти-ресурсами Валерия Воскресенского и, возможно, тогда бы я уже был на пути к своему счастью.

– Да, это сделала я! И знаешь, что?! Ни о чем не жалею! Ты должен быть благодарен матери за то, что я спасла тебя от очередной шлюшки, которая хотела повесить на шею своего отпрыска!

От этих слов я зверею, и удерживаю себя от опрометчивых поступков в самый последний момент.

– Мама, попрошу тебя быть аккуратнее в выражениях. Я никому не позволю оскорблять свою женщину и своего сына!

– Смею напомнить тебе, что у тебя уже есть женщина и ребенок! – цедит мать сквозь зубы.

– Я запросто с ней разведусь. Тем более, я теперь в свете последних событий не уверен, что Лиза – моя дочь!

– Я не позволю тебе променять брак с Аней на интрижку с шалавой сомнительного происхождения! – мать вскакивает и повышает тон, не стесняясь в выражениях. – Она еще пожалеет об этом! Я ведь предупреждала…

Она резко осекается, словно сказала лишнего. Но ей и не нужно продолжать. Я понял ее без слов. «Она сказала, что убьет нас», – перед глазами заплаканное лицо моей любимой и отчаяние в голосе.

Медленно поднимаюсь и двигаюсь навстречу женщине, что зовется моей матерью. Но она определенно не может ею быть. Не может.

– Ты угрожала моей женщине. Моему сыну. Ты запугала их настолько, что они вынуждены были скрываться целых четыре года. Целых четыре года я не знал, что у меня есть ребенок, и у него мои глаза. Ты не можешь быть моей матерью. Потому что ты – чудовище.

– Марк, не смей! Не позволю!

– Отойди с дороги, мама, – тихо, но жестко произношу, пронзая взглядом, пытаясь отыскать в ее глазах остатки человечности. Но нет. Там только американский Бенджамин Франклин. – Иначе сейчас я совершу сейчас нечто непоправимое.

Наверно, она что-то видит в моих глазах, потому что молча отодвигается в сторону и даже не пытается меня остановить, но продолжает сверлить меня взглядом где-то между лопаток.

Сажусь в машину и откидываю голову на спинку сидения в надежде успокоиться. Но вместо этого в голове образы моих детей: Лизы и Китенка. Сын похож на меня, как две капли воды, это видно со стороны, и я чувствую это сердцем. Родство с Китом невозможно отрицать. А вот Лизонька…

Отдаленно она на меня похожа, да. Но она сейчас в таком возрасте, что похожа какими-то чертами и на мать, и на меня. Я не почувствовал ровным счетом ничего, когда ее увидел впервые. И, самое главное, я не помню, как трахался с Аней. А это уже аргумент.

И после подлого поступка матери в мою голову закрались сомнения. Если Аня в сговоре с ней, да еще если взять во внимание связи отца-прокурора, то результаты теста вполне могли быть куплены за энную сумму, чтобы в бумажке написали те цифры, которые нужны, чтобы убедить меня заключить выгодный брак для бизнеса.

Я люблю Лизу всем сердцем, этого я не могу отрицать, и уже не смогу отказаться от ребенка. Но я должен знать правду. Хоть она и усложнит и без того непростую ситуацию.

Что ж, кажется, пришло время наведаться к «любимой и обожаемой» супруге…

– Папочка пришеееел! – стоило няне открыть дверь, Лиза с диким воплем радости кидается мне навстречу.

– Здравствуй, принцесса. Как твои дела? – серьезно спрашиваю, целуя пухлую щечку и обнимая мою малышку. Внимательно и со всей серьезностью рассматриваю девочку.

Каштановый цвет волос достался дочери от матери, а вот цвет глаз и носик уже от меня. Разрез только у нее очень интересный, непохожий не на чей. Он очень мне знаком, где-то я такой уже видел, но до недавних событий не обращал на это внимания. Сейчас же я разглядываю каждую черточку и отмечаю, что дочь отдаленно на меня похожа, но не так, как Китенок. Именно поэтому я решился кое-что перепроверить.