На следующий день в МИБИ приехал генерал Осташков и пригласил меня для разговора в здание администрации. Время как раз перевалило за два часа дня, мы с друзьями только закончили обедать. Приехал, кстати, генерал не один, а с компанией. Самым колоритным из оной был важный мужчина, с которым мы раньше не пересекались. Глеб Романович представил его как Руднева Дмитрия Леонидовича, генерала Государственной безопасности. Выглядел он лет на шестьдесят — хмурый мужчина с волевым взглядом. При этом смотрел он так, что не разобрать, только я ему не нравлюсь или он ко всем так относится. С генералами прибыли ещё двое мужчин, немного моложе, то ли советники, то ли как адъютанты. Встречу организовали в комнате для совещаний на первом этаже. Дожидаясь меня, компания военных разбирала какие-то бумаги и пила чёрный кофе, пахло которым на весь коридор. Не люблю я такие встречи, ничего хорошего они не сулят, лишь проблемы и головную боль.

Как я сказал выше, генерал Осташков представил коллегу, помощников, пригласил садиться за стол.

—Кофе?— спросил он.

—Мы только пообедали, так что я пока воздержусь.

—А мы с самого утра совещаемся, даже прерваться на обед некогда,— пожаловался Глеб Романович.— Как тебе иностранные студенты?

—Головная боль,— признался я.— Два десятка талантливых молодых парней и девчонок занимаются ерундой.

—Почему ерундой?— не понял он.

—Потому что года через три у них будет отличная база для развития, а вот что они будут изучать и как расти дальше, никто не знает. Так они и зависнут, не способные стать классическими мастерами и не имея достаточных знаний, чтобы стать мастерами укрепления тела. Ну, в самом крайнем случае, переучатся на Лу Ханя, но по мне, так лучше метать молнии из рук. Это хотя бы эффектно и полезно.

—Думали об этом,— признался Осташков.— А саморазвитие на основе уже полученных знаний?

—Что-то гениев среди них я не наблюдаю. Хотя нет, одна есть, Цао Сяочжэй,— я рассмеялся.— Она бы смогла. Может, кое-какие техники подогнала бы под себя и во что-то толковое это бы вылилось.

—С одной стороны, это хорошо, что они не смогут развиваться дальше. Шестьдесят процентов учеников представляют страны наших вероятных противников. Остальные лишь ситуативные союзники. С другой стороны, всё это закончится серьёзным скандалом. Я бы предпочёл этот эксперимент прервать, но Геннадий Сергеевич видит картину в других цветах. Для него любой молодой человек с достаточным талантом, вне зависимости от места рождения и национальности, имеет право на достойное обучение. И политика вопроса его интересует меньше всего.

—Не ходи вокруг да около, Глеб Романович,— вставил генерал Руднев.— Наша задача в том, чтобы не допустить попадания в руки противника знаний и техник, способных сделать их сильнее или ослабить наши позиции. За деньги и политическое влияние мы готовы выращивать для западных стран мастеров, в разумных пределах, но не отдавать преимущество в этом вопросе.

—Не выращивать, а воспитывать,— поправил Осташков.— Это же не картошка.

—Так понимаю, что вы и меня, и техники, которые я придумал, записали в национальные интересы?

—Это не российское ноу-хау,— сказал генерал Руднев.— Во всём мире так.

—Зачем тогда вообще всю эту катавасию затеяли?— я только хмыкнул.— Гоните всех иностранцев в шею. Закроемся, станем независимыми и гордыми.

—Проходили уже этап затворничества,— спокойно сказал Руднев.— Не получилось.

—От меня-то что хотите?

—Хотим, чтобы ты брал пример с нашего восточного соседа, с Китая,— сказал он.— Техника Лу Ханя всегда востребована, но настолько сложная в освоении, что без их наставничества никто толком ничего не может выучить. А тот, кто серьёзное обучение прошёл, других не научит, а только испортит.

—Мне кажется, вы что-то путаете. У них там серьёзным вещам серьёзных мастеров обучают. А здесь, максимум, что можно в голову студента вбить, так это на правильный путь развития поставить, чтобы он в будущем себя не убил, переоценив силы. Или я не так выразился, когда сказал, что иностранцы ерундой маются?

—Всё так,— вмешался Осташков.— Мы видим, что ты человек рассудительный, с принципами. Верим, что семейные тайны и техники на сторону отдавать не собираешься. Просто китайская сторона слишком сильно радуется возможности обменяться с тобой знаниями.

—А, в этом плане,— понял я к чему они клонили.— Я пока ещё не решил. Нет у них, как мне кажется, ничего такого, на что можно было бы поменяться. К тому же Геннадий Сергеевич сказал, что знания мои слишком опасны и попросил никого не учить. По крайней мере, пока.

—Та техника, которую твоя ученица демонстрировала?— спросил Осташков.— Мы пришли к выводу, что она несложная в освоении, но довольно эффективна. Может ли она расколоть огромное число экспертов первой и второй ступени, возвысив одну часть над другой?

—Как-то вы сложно загнули,— сказал я.— Так сразу не понять, что имеете в виду. Кстати, какую именно технику, когда и кому Алёна демонстрировала?

—На недавнем занятии, студентам из Америки и другим иностранцам.

—Касание кошачьих лапок?— я рассмеялся.— Не, не расколет. Никто не осилит.

—Вы занимаетесь что-то около полугода?— спросил он.— И Соломина всё ещё эксперт первой ступени.

—Классическому эксперту такое не потянуть. Как не может огненный мастер метать молнии из ладоней, так и в этом случае. Они её даже повторить не смогут при всём желании.

—Зачем ты тогда его показал?

—Что показывал?

—Умение это, кошачье,— терпеливо пояснил Осташков.

—Ничего я не показывал. Алёна просто тренируется. Ей надо повышать уровень концентрации и накапливать силу, чтобы к весне перейти на следующий этап. А иностранцы крепкие ребята, отличные спарринг-партнёры. Всё равно они на занятиях ничего не делают.

Генералы переглянулись. Судя по взглядам, не поверили.

—Проще показать,— вздохнул я, удержавшись, чтобы не закатить глаза.— Пойдёмте в зал, продемонстрирую и даже научу. Вы мастера каких направлений? Понял, военная тайна. Это не столь важно.

—Как раз по этому поводу,— сказал генерал Руднев.— Нужно научить несколько человек в нашем ведомстве этому умению.

—Давайте я сначала Вам покажу, а потом сами решите, кого учить. Но тренировать я никого не буду. У меня на это нет ни времени, ни желания.

Для демонстрации я выбрал небольшой свободный зал в соседнем корпусе. Можно было пойти в зал группы Лень, но пришлось бы топать через всю территорию МИБИ. Правда, здесь кто-то занимался совсем недавно, так как полы были всё ещё влажные после уборки и немного пахло химией, но вполне терпимо.

Учитывая, что оба генерала — практикующие мастера, постоянно развивающие силу, объяснить им принцип умения оказалось непросто.

—Глеб Романович, представьте, что доспех духа — это кинетическое поле,— я стоял напротив, положив ладонь на его кулак.— Давайте, наоборот, сожмите мой кулак, попытайтесь надавить на него силой, видите? Чем больше давите, тем больше растёт сопротивление.