—Участвую,— кивнул я.

Если поразмыслить, то они говорили правильные вещи. И если всё получится, то очень вероятно, что меня оставят в покое. Признаться, сам хотел провернуть подобное, только масштабом поменьше. Дурить весь мир мне как-то страшно. В одиночку, по крайней мере.

—Только как всё это провернуть, чтобы не растягивать на пару лет?— спросил я.

—Запад нам поможет,— сказал Осташков.— После Нового года, в двадцатых числах января они планируют провести Международную конференцию высших учебных заведений мира. Пригласят всех: страны Европы и Америки, Индию, ЮАР, Россию и Китай. Оттуда мы и начнём. Думаю, мероприятие не обойдётся без турнира выдающейся молодёжи, где должна победить Соломина Алёна. Ей это под силу?

—Хм, сложно сказать,— я ненадолго задумался, прикидывая шансы Алёны. Наверняка там будет достаточно сильных юношей и девушек.— Она ещё недостаточно подготовлена, но это можно определить на месте. А где всё это будет проходить? Январь не самый тёплый месяц в году.

—Пока не знаем, к нам попала только повестка и кое-какие реплики с закрытого совещания Североатлантического Альянса. После Нового года будет ясно.

—Сделаю всё в лучшем виде,— подытожил я.— Чтобы лица одарённых во всём мире становились кислыми, когда слышали слова Укрепление тела.

—О нашей договорённости никому не рассказывай, даже Наумовым,— серьёзно сказал Осташков.— Если это всплывёт или раскроется, мы будем знать, что виноват один из присутствующих. После Нового года Руднев Дмитрий Леонидович с тобой свяжется. Он будет ответственным за эту операцию. И сейчас надо произнести магическую фразу. Государственное финансирование. Все расходы на время операции возьмёт на себя государство. И если не злоупотреблять, наши казначеи не покончат жизнь самоубийством.

—Мы люди не бедные, сами справимся,— я пожал плечами. Мне показалась подозрительной подобная щедрость. Не думаю, что на время конференции могут быть большие расходы. Номера в отелях, перелёт, питание, всё это не такие уж и большие деньги, чтобы заставить толстокожего финансиста из правительства даже почесаться.— Я понял. Всё, что мне в обмен на технику предложат, не отдам. Мне ведь за это ничего не будет?

—Не будет,— вздохнул Осташков.— Ни стыда, ни совести не будет.

—У нас этого добра и не было никогда, чего зря переживать,— расплылся я в улыбке.

* * *

—Таша, ну же,— тихо сказал я, крепко сжимая её ладони.

—Я не могу. Мне страшно,— она плотно сжала губы и попыталась вырваться.

—В первый раз всем страшно.

—Со стороны бы послушал, как звучишь.

—Я не кото, чтобы звучать.

—При чём здесь коты?— заинтересовалась она.

—Это национальная японская цитра. Таша, твою маму… позвать сюда надо. Если тебе нравится залипать, то так и скажи. Я пойду своими делами займусь. Сейчас, чтобы ты знала, турнир идёт.

—Ага, держи в курсе,— проворчала она отворачиваясь.

—Ух, положить тебя через колено и отшлёпать бы как следует.

—Пошляк,— фыркнула она.

—Таша, не серди меня.

—Ты просто не понимаешь…

—Не понимаю, но хочу помочь. Видишь, я рядом, за руку тебя держу. Ты не упадёшь.

Девушка вздохнула, посмотрела на меня большими, немного блестящими глазами. Сегодня шёл второй день соревнований, на которых я едва не уснул. Мои подопечные должны скоро выступать, но примчалась Алёна, сказала, что Таша залипла. Повезло, что это случилось недалеко, в тихой комнате, где по идее должны готовиться к выступлению участники. Сегодня эту комнату отдали исключительно для императорских особ Цао. Интересно, как здесь очутилась Таша? В общем, как в прошлый раз сходу вытащить её не получилось, пришлось немного постараться, чтобы найти падающую в пустоту девушку. И мне до сих пор казалось, что она сейчас не проваливается в ту же пропасть только потому, что я держу её за руку.

—Просто расслабься,— сказал я мягко.— Представь что-нибудь приятное. Как будто падаешь спиной на мягкую перину.

—Давит что-то,— тихо сказала она.— Тяжело.

—Это доспех духа. Он не тяжёлый, это обманчивое чувство. Просто очень крепкий, поэтому сознание и воспринимает его так, как будто он килограмм сто весит. Когда привыкнешь, уже и не замечаешь. Я с такой тяжестью на плечах постоянно хожу. Даже когда сплю. Точнее, когда раньше спал, кхм, один.

—Да?— она хитро прищурилась.

—Да, Кузьма в постели нынче беззащитен, можно его голыми руками брать.

Мне показалось, что она начала проваливаться, но я потянул её на себя. Таша поморщилась, быстро заморгала, сжала мои ладони.

—Долго это длилось?— спросил я.

—Минут пять,— неохотно ответила она.

—Всё ещё долго…

—Помнишь, ты спрашивал, почему наши с Кириллом мамы живут отдельно? Точнее, моя мама не живёт с папой.

—Я, вообще-то, не об этом спрашивал. Просто в Японии был знаком с несколькими главами кланов, у которых было по две, а иногда и по три жены. Тот же Фудзивара, многоженец, у него помимо прочего две любовницы и от которых сын внебрачный.

—И они все вместе, наверное, живут?— хмыкнула она.— Не знаю, я в Японии не была. Если все вместе живут, да ещё с любовницами, могу их только пожалеть.

—Нет, любовницы живут отдельно. Я так, следил пару раз за ним, случайно узнал.

—Мы с Кириллом хорошо ладим,— она вздохнула.— Как самые родные брат с сестрой. Он ради меня всё на свете сделает. Кирилл у нас дома чаще живёт, чем с отцом. Я тоже иногда живу с отцом, когда мама в командировку уезжает. Любит она древний Китай так, что, если бы не папа, то давно туда переехала. И мама Лиля очень добрая, только иногда бывает строгой. Если честно, мне у них нравится жить.

Она ненадолго замолчала. Я так и не понял, к чему она этот разговор завела. Может, ей выговориться надо?

—Моя мама гораздо моложе мамы Лили. Почти как я и Таисия. Они характерами не сошлись. Ругались постоянно, даже на пустом месте. Мне лет семь было, когда разъехались. Мама всегда говорит, что Лиля хорошая, только характер у неё скверный. Но я сколько ни пыталась, ничего не замечала. Мама Лиля добрая и очень ответственная. С ней хорошо к серьёзным мероприятиям готовиться, всегда знаешь, что ничего не упустишь и не забудешь. И папе она много помогает. Мне, когда тринадцать стукнуло, я бунтовала против глупых взрослых. Месяц дома жила, месяц с папой и мамой Лилей. Надеялась, что они одумаются и вновь съедутся.

Она снова замолчала, сжала мои ладони. Теперь мне показалось, что мы падаем вместе. Появилось неприятное чувство, словно тебя затягивает куда-то, даже лампочки замерцали. Посмотрел на Ташу вопросительно. Она пожала плечами, как бы говоря: «вот так это и бывает». Я немного усилил доспех, и неприятное чувство начало пропадать. Лампочки замерцали быстрее и довольно быстро всё закончилось.