Я бы не ожидала ничего меньшего ни от кого из них, если бы между мной и Себом что-то пошло не так. Может быть, я и часть этой семьи, но я полностью отдаю себе отчет в том, кому преданы эти мальчики. И это не мне.

— Позвони мне, — одними губами говорит мне Тео, прежде чем мы прерываем зрительный контакт.

Я киваю, молча обещая ему, что я прикрою Себа, прежде чем мы исчезнем за углом.

— Я рад видеть, что ты вернула мою машину в целости и сохранности, — бормочет он, когда мы подходим к его Aston.

— Конечно.

— Я не могу поверить, что она разбилась, — говорит он с легким смешком, который совершенно не соответствует разбитому выражению его лица. Но как бы сильно я ни хотела сосредоточиться на нашей текущей драме, я позволила ему ненадолго раствориться в проблемах Тео. — Ты думаешь, она сделала это нарочно, просто чтобы вывести его из себя? — спрашивает он.

— Я бы не стала сбрасывать это со счетов, — признаюсь я, зная, какой дерзкой может быть Эмми, когда захочет.

Что-то подсказывает мне, что она с радостью сделала бы что-нибудь настолько драматичное, просто чтобы надавить на его кнопки.

Себ замолкает, его пальцы сжимают руль, похоже, болезненной хваткой.

Протягивая руку, я провожу кончиками пальцев по струпьям на его костяшках.

— Я должна была убрать это прошлой ночью.

— Все в порядке. Это было не в первый раз, и я уверен, что это будет не в последний.

— Дело не в этом.

Он пожимает плечами. — Мои костяшки сейчас — наименьшая из наших забот, Чертовка.

Я тяжело вздыхаю, кладя руку ему на бедро. Я действительно хочу сказать ему, что все будет хорошо, что он не собирается терять еще одного члена своей ближайшей семьи. Но я думаю, мы оба знаем, что я бы хваталась за соломинку.

Он уже говорил, что годами боялся этого дня. Его мама была на грани этого почти столько, сколько он себя помнит.

Она просто казалась такой здоровой в воскресенье. Не то чтобы мне действительно было с чем ее сравнивать. Ладно, она не выглядела совсем здоровой, но выглядела намного лучше, чем в том образе, который нарисовал Себ. Я ожидала, что она будет полной дурой, но вместо этого я получила женщину, которой явно нравилось, когда ее семья была рядом, но она была более чем немного сломлена. И после потери, которую она перенесла за эти годы, я не уверена, что кто-то действительно может винить ее.

Я не уверена, как вы справляетесь с потерей и мужа, и дочери.

Я поднимаю взгляд на Себа, мое сердце колотится в груди, когда я думаю о том, как много он для меня значит.

Даже по прошествии всех этих нескольких коротких недель я не могу представить свою жизнь без него, не говоря уже о годах брака и четырех детях. Как вы вообще начинаете справляться с такого рода потерей?

— Ты в порядке? — Спрашивает он, чувствуя мой пристальный взгляд.

— Я здесь, ты знаешь. Что бы ни случилось.

Опуская свою руку на мою, он переплетает наши пальцы и подносит мои костяшки к своим губам.

— Я знаю, — шепчет он, его голос срывается от эмоций.

Мы снова молчим, и всего через несколько минут подъезжаем к больнице, отличной от той, в которой мы все недавно провели время.

— София вызвала скорую. Вот куда они ее привезли, — говорит он, когда я встречаю его у капота машины, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Мы перевезем ее, если… — он замолкает, но мне не нужны слова, чтобы понять, что он имеет в виду.

— Я уверена, что они отлично справятся здесь.

После того, как мы добрались до отделения интенсивной терапии, нас наконец впускают, и мы находим Софию и Зои в общей палате.

Они обе подскакивают, как только мы входим, их лица бледны, в глазах темнота и боль.

— Есть какие-нибудь новости? — Спрашивает Себ, когда мы занимаем места рядом с ними.

— Нет. Но они звучат не очень обнадеживающе. Я нашла ее как раз вовремя, но даже сейчас я не уверена, что ее тело достаточно сильное, чтобы бороться с этим.

— Тогда, может быть, им даже не стоит пытаться, — печально говорит Себ, зарабатывая на себе ошеломленные взгляды обеих своих сестер. — Что? — Спрашивает он, звуча шокированным тем, что они удивлены. — Она пыталась достичь этого в течение многих лет. С таким же успехом мы могли бы отпустить ее с миром.

— Она не хотела умирать, Себ, — возражает Зои.

— Не так ли? Значит, просто существовать в тумане темноты и наркотиков лучше?

Губы Зои приоткрываются, чтобы возразить, но неудивительно, что на самом деле у нее нет ответа.

— Она была такой позитивной на этой неделе, — говорит София через несколько минут. — На днях она даже ходила с нами в парк. Я действительно думала, что она, возможно, сворачивала за угол.

— Сколько раз нам придется проходить через один и тот же цикл? — рявкает Себ, в спешке вскакивая со стула. — Меня чертовски тошнит от этого дерьма. Ты говоришь так, как будто ей должно было стать лучше. У нее никогда не было никаких реальных намерений пнуть это дело. Она была наркоманкой, Софи. Это всегда собиралось убить ее.

— Она жива, Себ. Она все еще здесь, все еще борется.

— В чем смысл? — Он огрызается. — Она не была матерью ни для кого из нас в течение многих лет. Какой во всем этом смысл?

Он стремительно вылетает из комнаты, оставляя нас троих с опущенными подбородками.

— С ним все будет в порядке, — уверяет меня София. — Ему просто нужна передышка.

Моя потребность следовать за ним, поддерживать его сжигает меня насквозь.

Я делаю шаг вперед, чтобы сделать это, но рука Зои опускается на мое предплечье.

— Софи права. Просто дай ему минутку.

Полагая, что они знают его лучше, чем я, я откидываю задницу на сиденье и прислоняюсь головой к стене.

Эта минута превращается в десять, пока я сижу на краешке стула, желая избавиться от напряжения в маленькой комнате, но в ту секунду, когда я решаю сбежать и выследить его, дверь открывается, и врач с серьезным выражением лица заходит внутрь.

Мое сердце падает, потому что только по выражению его лица я точно знаю, что он собирается сказать.

И не прошло и пяти секунд, как я обнаружила, что права.

Хелен этого не переживет.

Она подключена к аппаратам, которые дышат за нее прямо сейчас, но нет смысла продолжать попытки вернуть ее из этого состояния. Как и сказала София, ее тело слишком слабо после всех лет жестокого обращения.

Тихие рыдания Софии и Зои наполняют комнату, когда доктор снова отступает, говоря им, что они могут пойти навестить ее и посидеть с ней столько, сколько им нужно.

— Мне нужно найти его, — говорю я, перекрывая их рыдания.