Здесь уголки её губ опускаются вниз, а голос ломается.

– Папа съезжает.

– Ой, боже, Рене, мне так жаль.

«Счастливая семья» – вот что она написала на том камне, но вместо исполнения желания Вселенная отвечает этим.

– Всё в порядке, – говорит она, пытаясь снова улыбнуться.

Я обнимаю её одной рукой, пока мы идём на кухню. Ничего она не в порядке, это ясно как день, но придётся подыграть.

– Я приготовлю тебе сэндвич с шоколадно-ореховой пастой. – Лучше не рассказывать ей про мои ночные догадки касательно Аттилы.

На кухне появляется папа и сразу устремляется к кофеварке, а я готовлю ещё один особый сэндвич для него. Вкусные липкие сэндвичи могут поднять настроение. В конец концов, шоколад способствует выработке эндорфинов. Рене держит Пинга, пока я кормлю Понга сухим кормом. Потом наступает его черёд завтракать.

– Возможно, это наша последняя прогулка, – говорю я собакам. – Куда вы хотите пойти?

– Куда бы вы ни пошли, возвращайтесь не позднее одиннадцати. Мистер Беннет как раз зайдёт за собаками. – Папа делает небольшой глоток кофе.

Я ставлю будильник на десять сорок пять, чтобы пойти в это время домой, где бы мы не находились, и мы с Рене идём к двери.

Собаки бегут за нами. Пинг лает от радости. Пару раз он уворачивается от поводка – такое уж у него чувство юмора, но мне всё же удаётся успокоить собак печёночными байтсами.

– Почему бы нам не выгулять их на другой стороне Брант-стрит? – предлагает Рене. – Возможно, нам удастся обсудить пропажу медали с мистером Сойером?

– Хорошо. Ещё надо убедиться в том, что он нашёл листовку о «Кото-строфе». – Пинг и Понг, конечно же, тянут нас в другую сторону, в любимый парк. Я увожу Понга на Кавендиш. Это помогает Пингу сориентироваться.

– В приюте нам придётся назвать имя преступника. И спасти «Королевский выгул собак», – Рене поправляет очки. – И я почти уверена, что знаю, кто он.

– Серьёзно? Думаешь, мистер Рон ограбил эти дома? – невинно спрашиваю я. – Он берётся за любую работу ради денег. Регулировщик, каменщик, выгульщик собак. – На самом деле я просто раскидываюсь несвязанными фактами, надеясь, что Рене сама догадается: наш преступник – Аттила.

– Нет. Это не мистер Рон.

Пинг прыгает на дерево, в котором застряла очередная хэллоуинская ведьма. Папины навигационные навыки не помешали бы ей.

– Это простая декорация, Пинг, брось! – Она тянет пса за собой.

Я даю Понгу время обнюхать ведьму.

– Он легко мог забрать телефон и ноутбук мистера Мэйсона. – Понг задирает лапу, но, к счастью, до ведьмы ему не дотянуться.

– Да брось, они же друзья.

– Может, мистер Мэйсон ему не доплатил? Папа как-то говорил, что тот жуткий скряга. Папе ли не знать.

На оживлённом перекрёстке в конце Брант-стрит мы придерживаем собак.

– Сидеть! – Я поднимаю палец. – Ждать, ждать!

Рене смотрит по сторонам.

– Чисто!

– Хорошо. Вперёд! – говорю я собакам.

На другой стороне Рене снова берётся за своё.

– У меня такое ощущение, что это как-то связано с мистером Сойером. Его переезд кажется мне подозрительным.

– Думаешь, он так отчаянно нуждается в средствах, что украл деньги из чужой банки из-под печенья? – спрашиваю я.

– Семь сотен долларов – это не мелочь, – говорит Рене. – Если он отчаялся и надеется улизнуть…

До нас доносится грохот. Пинг начинает лаять.

Я поворачиваюсь на шум. Серж Ватье, сын нашего директора, оттачивает прыжки на скейтборде на самодельной рампе, установленной посреди дороги.

Рыжий сидит на тротуаре со скейтбордом подмышкой. Увидев его, я спрашиваю:

– Тебе не кажется странным, что парень из старшей школы проводит время с семиклассником?

– Типа да.

Собаки тянут нас к рампе, а Серж поднимается с земли. Он вытирает руку о джинсы, на которых появляется пятно. Кровь? Должно быть, ободрал руку. Тут-то я и поступаю как Рене, то есть задаю вопрос, на который могут ответить: «А тебе какое дело?» Первая ошибка за день.

– Серж, что ты думаешь по поводу переезда мистера Сойера?

Серж не сводит с меня глаз.

– Да мне плевать.

Он буравит меня взглядом, словно лучом смерти, хотя, может, это так только кажется: у Сержа гетерохромия. Рене с большим удовольствием расскажет вам, что это явление, благодаря которому у человека глаза разного цвета. Левый глаз у Сержа зелёный, а правый – карий.

– Я не хочу больше качаться с ним, – бурчит он.

Значит, ему не всё равно.

Понг подлизывается в надежде получить порцию ласки. Я не могу поверить, что Серж всё ещё нравится Понгу, после того как тот запер бедного пса в домике у бассейна на несколько дней и требовал выкупа. Интересно, как его наказали?

– Давай-ка разберёмся, – встревает Рене. – Ты качался вместе с бывшим Мистером Вселенная? – Она делает вид, что поражена, пытаясь завоевать его расположение. Умно. Надо держать врагов ближе, чем друзей.

– Пару раз. Ничего особенного. – Серж чешет Понгу за ушами. Понг склоняется, чтобы его продолжали чесать и от удовольствия дрыгает задней лапой. – У Сойера в подвале оборудован зал. Он часто приглашает парней на тренировки.

– И девушек тоже, – встревает Рыжий. – Я видел ту даму, как же её зовут, с пирсингом в пупке?.. Ту самую, которой тебе пришлось помогать, когда тебе назначили общественные работы.

– Какая разница, – выстреливает слова Серж.

Пинг тявкает. Понг отстраняется от Сержа.

Я увожу его ещё дальше.

– А твоя мама тоже тренируется с ним?

Вдруг ей придётся иметь дело со школьными хулиганами? Это не такая уж плохая идея, по-моему.

– Неа, мама точно нет. Ах, если бы.

– Я с ним тренировался, – встревает Рыжий.

Рене не обращает на него внимания.

– Ты знаешь, почему мистер Сойер продаёт дом?

Серж переводит взгляд на свою руку, сжимая и разжимая ладонь.

Пинг подбегает к нему с надеждой во взгляде. Жест Сержа может значить, что у него в руке угощение.

На ссадине появляются капли крови. Серж вытирает их о джинсы, а затем отвечает.

– Он хочет открыть свой зал. По закону он не может сделать это в нашем районе.

– А-а-а, – говорит Рене так, будто разгадала кроссворд.

– Так хочется, чтобы законы поменяли, – говорю я. – Я готов заплатить за тренировку с мистером Сойером.