- Согласен, но мы обязаны все проверить, Аркадий Михайлович. А раз так, то поднимайте на ноги всех агентов в портах Швеции, Голландии и Дании. Они где-то должны перегрузиться, японское судно ввиду известных причин не может появиться у наших берегов.

- Они могут это сделать и в море.

- Могут. Пока мы не знаем ничего. Даже того, что находится в этих ящиках. Но идет война, и агенты пусть работают, пусть ищут, излишняя бдительность в данном случае не повредит. Ваш агент дал описание судна?

- Конечно. Типичное грузовое судно явно английской постройки, водоизмещение порядка пятисот тонн. Очень старое, «Рыжий» удивился, как оно вообще может дойти до Китая.

- Вопрос, должно ли оно дойти до Китая? Если это Акаси, а я думаю что это Акаси, то от этой лисы можно ждать любой каверзы. Кстати, где он сейчас находится?

- В Стокгольме, туда перебралось из Петербурга все бывшее японское посольство, Акаси тоже там появился, живет вполне легально, занимает должность военного агента, или, как теперь модно говорить, атташе. Мы присматриваем за ним. Там ребята из группы филёров Барле.

- Так, времени нет. Ищите «Ункай Мару». Нам совершенно необходимо проверить это судно и характер его груза. Отчет о всех встречах Акакси мне на стол, и как можно скорее. Всё, удачи и до свидания.

18 мая 1905 года. Париж

Рачевский с дипломатической почтой из Стокгольма получил несколько фотографий и полный отчет по негласному надзору за субъектом, проходящим по картотеке под кодовым именем «Двадцать», то есть резидентом японской разведки в Европе полковником Акаси.

Рачевский внимательно рассматривал фотографии через лупу, затем вызвал секретаря.

- Вы вызвали Лартинга, как я просил? Секретарь кивнул.

- Как явится, сразу ко мне. Проверьте эти снимки по нашей картотеке, срочно, возможно, это наши знакомые, там обведены два субъекта, - сказал Рачевский, передавая фотографии.

Вышколенный секретарь молча удалился и появился через час. Он также безмолвно положил документы на рабочий стол своего шефа и замер в ожидании приказаний.

- Можете быть свободны, - произнес Рачевский и углубился в документы, - впрочем, - не поднимая головы, заговорил он снова, - зайдите через десять минут.

Ровно через десять минут секретарь появился.

- Вызовите на завтра к пяти часам вечера агента Бабичеву на Монмартр, и соответственно, подайте мне крытую коляску на задний двор в половину пятого.

- Слушаюсь, - сказал первое за день слово секретарь и удалился.

«Да-с, вот это номер!» - успел подумать Рачевский, когда, постучавшись в дверь, вошел Лартинг.

- Добрый день, Петр Станиславович, - поздоровался он и насторожился, потому что не увидел на лице шефа привычной улыбки.

- Здравствуйте, проходите, присаживайтесь. Полюбуйтесь на эти фотошедевры из Стокгольма. Никого не узнаете?

Лартинг пододвинул фотографии к себе.

- Вот это говорит с цветочницей Диканозов - личность, известная как один из лидеров грузинских радикалов, вот это Акаси, а его собеседника я не знаю.

- Это Конни Целлиус, один из лидеров финских радикалов. Такая вот компания образовалась. Что общего мы с вами упомянули при описании этих людей?

- Радикалы.

- Совершенно верно, оба они возглавляют крылья своих движений, настроенных на вооруженную борьбу, о чем неоднократно высказывались и тот, и другой. Что может объединить грузина, финна и японца, если первые двое ярые националисты, готовые поднять в своих губерниях вооруженные бунты, а третий - шпион, заинтересованный в дестабилизации обстановки в России, чем он, собственно, активно и занимался, находясь в Петербурге, пока ему не пришлось ретироваться?

- Оружие.

- Правильно, им нужно оружие, и Акаси тут как тут. Если помните, мы уже срывали такого рода поставки, я думаю, были и другие операции подобного рода, которые, к сожалению, ускользнули от нашего внимания. Но, видимо, это были цветочки, проба пера, так сказать. А теперь вызревают ягодки. Все сходится, Аркадий Михайлович, есть продавец, покупатели, финансист, товар и средства доставки.

- Так что же будем делать, Петр Станиславович?

- Вы нашли «Ункай Мару»?

- Пока нет, как в воду канула эта Мару.

- Может, и канула, в прямом смысле, но все же попробуйте отыскать, все, идите работать, до свидания.

- До свидания.

19 мая 1905 года. Париж

Рачевский сидел неподвижно в кресле, дымя сигарой, но мозг его привычно трудился, анализируя ситуацию. Он ждал агента Бабичеву на конспиративной квартире на Монмартре, дама несколько запаздывала, и у Рачевского образовалось время для размышлений.

«Если мы имеем дело с Акаси, а будем считать, что мы имеем дело именно с полковником императорской разведки Мотодзиро Акаси, то ни одного шага в операции не будет сделано просто так, и у всего есть двойное или даже тройное дно. Откуда взялась эта развалюха «Ункай Мару», и способна ли она дойти до пункта назначения? Если нет, тогда какой смысл грузить на нее столь ценный груз? И еще, способна ли она была вообще прийти из Японии? Вряд ли! А что, если судно куплено в Англии и переименовано на японский манер? Хорошо, старая посудина с японским названием посреди бела дня грузится оружием и спокойно берет курс якобы на Китай, с угрозой затонуть при первом же приличном шторме. Акаси, в свою очередь, прекрасно осведомлен о том, что наша агентура внимательно следит за всеми морскими перевозками, касающимися Китая и Японии, и такую погрузку без внимания не оставит. Это похоже на демонстрацию, искать будут «Ункай Мару», найдут и будут следить за «Ункай Мару». Я, собственно, и дал такое задание. И что? А то, что оружия к тому времени на «Ункай Мару» уже не будет, оно будет перегружено на другое судно в каком-нибудь порту или прямо в море. Скорее всего, прямо в море. Тогда они закупили не одно судно, и второе они могли тоже переименовать. Дальше... А дальше у меня есть вопросы, и мне нужна информация».

В это время раздался звонок в дверь.

- Открыто, - не сходя с места, бросил Рачевский.

В комнату вошла симпатичная, довольно высокая женщина с пышной прической прекрасных русых волос. Она относилась к тому типу женщин, которым годы придают внешней зрелости, но отнюдь не старят.

- Добрый день, Ирина Михайловна, новое замужество явно пошло вам на пользу.

Вы просто цветете, мадам Ирен Флери, - с некоторой долей восхищения сказал Рачевский.

- Ах, бросьте, в моем возрасте уже хочется стабильности, вот я и вышла.

- По-моему, мсье Флери - мужчина хоть куда, прекрасная партия.

- Давайте перейдем к делу.

- И то правда. Ирина Михайловна, вам надо поехать в Стокгольм, там в гостинице «Гранд Отель» в двадцатом номере живет вот этот господин, - Рачевский предъявил Бабичевой фотографию. С фотографии на Ирину Николаевну смотрел японец, типичное монголоидное скуластое лицо, густые, коротко стриженные волосы, подернутые сединой у висков, довольно большие для японца усы и жесткий взгляд узких глаз.