выудила одну из них — «Сонеты Шекспира» — и потрясла. Из корешка книги на ладонь Ольги выпала тонкая сигарета.

— Вы не против? Как школьница, прячу сигареты. Стараюсь быть идеальной дочерью. — Ольга щелкнула зажигалкой и медленно затянулась. — Эти фотографии… они уже не играли никакой роли. Просто помогли мне поставить заключительную точку.

— Какие шахматы у Брагина дома? Сколько комплектов? — поинтересовался разомлевший от виски Ватсон.

— Я никогда не видела его за шахматами. Он говорил, что у него линия связи с космосом, голоса подсказывают ему ходы. Смешно. Хотя гении… они не от мира сего.

— Вы считаете своего мужа гением? — быстро спросил Холмс.

Ольга пожала плечами:

— Все считают Петра Брагина гением. И он… бывший муж. Я уже сказала, что написала заявление.

Телефон Холмса разразился «Капризом» Паганини. Холмс извинился и отошел в глубь гостиной. Он сразу узнал голос сэра Майкла Уильямса, действующего посла Великобритании в России. Холмс, отвечая Уильямсу, бросал в трубку короткие фразы, но по ним невозможно было понять, о чем шла речь. После разговора Холмс вернулся. Не присев за стол, осушил стакан виски и откинул непослушную прядь со лба.

— Ольга, нам пора, к сожалению. Последний вопрос: есть ли у Брагина брат или другие близкие родственники?

— Есть какой-то родственник, по словам Брагина, — тяжело больной. Брагин его иногда навещал.

— Куда ты так заторопился? — набросился Ватсон на Холмса, едва они сели в такси. — У нее был прекраснейший виски!

— Джон, звонил сэр Уильямс. Брагин выпал из окна высотки. Разбился насмерть. Уильямс просит разобраться в деле и снять подозрения со Скотта.

— Ничего себе! — присвистнул Ватсон. — Почему ты не сказал об этом Ольге? Ах, ну да! Не хотел травмировать… Я заметил, какие беззвучные молнии сверкали между тобой, мой друг, и милой Ольгой. Это было видно невооруженным глазом — уж очень часто ты кашлял. И Ольга, когда говорила, все смотрела на тебя, не отрываясь. Сгорел ты, Шерлок. Сгорел…

— Я не сказал Ольге, потому как нам предстоит выяснить, кто именно выпал из окна, — проскрипел Холмс.

— В смысле? И что это был за вопрос о брате Брагина? Поясни! — воскликнул Ватсон.

— Хорошо, поясню. Во-первых, наш утренний посетитель явно не любит свой неизменный атрибут — кепку. Во-вторых, в записи трансляции можно заметить — чемпион играет в ботинках на голую ногу. А пришел к нам уже по-человечески, в носках.

— Допустим, кепка и голые ноги — это такая фишка, пиар-ход с целью эпатировать публику, — парировал Ватсон, — причем фишка, самому чемпиону уже поднадоевшая. Сыграл партию — надел носки.

— Но загар? У нашего гостя был легкий загар! Играющий чемпион — бледен, как поганка. Выколи мне глаза, если я не прав! И тебе не показалось странным, что Ольга никогда не видела чемпиона за шахматами?

— И что?

— Вывод: наш Брагин и Брагин-чемпион — два разных человека. Но уж очень похожи — как две капли воды, как близнецы-братья. Вопрос: кто отдал богу душу?

Квартира, из окна которой выпал Брагин, представляла собой весьма скромное, почти аскетичное жилище: минимум мебели, ряды шахматных книг на полках, шахматная доска на столике, компьютер, принтер. Решетки на окнах. Небольшой встроенный в шкаф сейф.

Майор ФСБ Игорь Волков был мрачен, как зимняя ночь за Полярным кругом. Долгожданный отпуск у теплого моря, с новой, молодой, женой, похоже, улетучился вместе с душой несчастного шахматиста.

— Здрасте! Только вас здесь, господа, не хватало! — заворчал Волков при виде Холмса и Ватсона, которые, едва переступив порог квартиры, уже вертели головами на 360 градусов, ощупывая взглядом обстановку. — Что? Англичане занервничали? Конечно! Счет 6:4, Скотт на грани поражения, и тут на тебе — нет чемпиона, нет проблем. Подозрительно, не так ли?

— Да, ситуация неприятная… — начал Холмс.

— Но мы сами во всем разберемся, — прервал Волков, — покиньте, уважаемые, поляну.

— Постой, Игорь, не горячись. Брагин накануне смерти обращался к нам за помощью. Тебе это интересно? — закинул удочку Холмс.

Волков вопросительно поднял рыжие брови.

— Его преследовали, запугивали, — продолжил Холмс. — Он боялся за свою жизнь. Расскажу подробности позднее, если позволишь осмотреть… поляну.

В дверном проеме возникла серая, ничем не примечательная, как и положено сотруднику ФСБ, фигура помощника Волкова.

— Найди жену Брагина и дуй с ней на опознание, — крикнул ему Волков.

— Джон, дуй-ка тоже на опознание, — сказал Холмс и чуть тише добавил: — И сразу сюда.

Волков, смягчившись после проглоченной наживки, делился с Холмсом наблюдениями: в сейфе кое-какая наличность; компьютер без пароля на вход, напичкан шахматными программами; на всех окнах решетки с замками, ведь последний этаж — от воров, так сказать; а выпал Брагин отсюда — из кухонного окна.

Холмс, вполуха слушая Волкова, сунул нос в тесную, с тусклой лампочкой на потолке кладовку. Осмотрел кухню, потрогал чайник — тот был еще теплый, однако чашки вымыты и аккуратно сложены на сушилке. У принтера лежала распечатка шестой партии матча Фишер — Спасский за звание чемпиона мира 1972 года. Волкову позвонили по телефону. И Холмс, воспользовавшись моментом, положил распечатку в карман, пошарил в компьютере.

Холмс изучал содержимое книжных полок, когда в квартиру вбежал запыхавшийся Ватсон.

— Это он, наш Брагин! Который с загаром, — с жаром зашептал Ватсон на ухо Холмсу.

— Нам надо поспешить, Джон!

— В Пулково, — пропыхтел Холмс с заднего сиденья водителю, пытаясь уместить в салоне свои длинные ноги, словно негабаритный багаж на полку самолета.

— Итак, куда летим? — спросил Ватсон.

— Джон, настоящий чемпион психически болен. Именно он жил в этой квартире. Решетки на окнах говорят о тяжести заболевания — чтобы не выпрыгнул. На стенах в кладовке — нацарапанные (видимо, ногтем) записи шахматных ходов и в нескольких местах имя Лейла. Фамилия и имя адресата на конверте, а также текст записки были распечатаны на домашнем принтере. Сравни, — Холмс протянул Ватсону конверт, переданный Брагиным, и унесенную в кармане распечатку партии Фишер — Спасский. — Чернила в принтере на исходе, поэтому буквы по левому краю пропечатаны одинаково слабо. В коробке на полке не хватает четырех фигур (коня, ладьи, ферзя, короля — все черные) из стаунтонского комплекта. Ухоженные цветы в горшках (женская рука чувствуется), сережка из белого золота — нашел на полу за ножкой кухонного гарнитура, много фотографий в рамках с видами Грузии, отдельная полка с книгами грузинских авторов. Кто-то очень любит Грузию и скучает по ней.

— А почему мчимся в аэропорт?

— Я успел посмотреть в компьютере содержание последнего поискового запроса — искали ближайшие авиарейсы в Тбилиси. Джон, мы спешим в аэропорт, чтобы задержать улетающих преступников. Чемпиона мира Петра Брагина и