Принц Всеволод выглядел недовольным. Король Ланиус украдкой изучал лицо черногорца, бугристое, вдоль и поперек изъеденное морщинами, с ужасным носом, похожим на нос корабля, – такому сами боги велели вечно выглядеть недовольным.

– Вопросы, вопросы, вопросы! – воскликнул Всеволод, вскидывая руки в воздух. – Разве я – узник, что ты задаешь мне так много вопросов?

– Вы же сказали мне, что расскажете все, что знаете, – заметил Ланиус.

– О, боги, не все сразу!

– О-о! – Ланиус произнес это так, как будто властитель Нишеватца бросил камень в его любимого котозьяна. – Извините, ваше высочество. Я хочу, чтобы вы были счастливы здесь.

Всеволод тяжело кивнул. Ланиус издал тихий вздох облегчения – так или иначе, в этом он был прав. Принц в изгнании мрачно уставился на него:

– Как я могу быть счастлив, запертый все время во дворце?

– А я счастлив, – с искренним удивлением проговорил Ланиус. – А что бы вы хотели делать?

– Охотиться, – сразу же ответил Всеволод. – Все равно на кого. Охотиться на кабана, гусей, даже кроликов. Вы – охотник, ваше величество?

– Ну... нет, – признался Ланиус.

Всеволод презрительно скривил губы. Ланиус поспешил заметить:

– Архипастырь Ансер – отличный охотник. – И после небольшого колебания он добавил: – Принц Орталис тоже иногда охотится.

– Это хорошо, – сказал Всеволод, что только доказывало: он совсем не знает Орталиса. – И мне говорили, что король Грас тоже охотник. Может быть, здесь не так уж плохо.

– Я надеюсь, вы будете счастливы здесь, – повторил Ланиус, словно желая убедить в этом принца. – А теперь, ваше высочество, не могли бы вы рассказать мне еще немного о богах, которым поклонялись ваши народы до того, как узнали короля Олора, королеву Квилу и других обитателей небес?

Широкие плечи Всеволода непроизвольно дернулись.

– Я не знаю. Мне все равно. – Он поднялся на ноги. – Ты задал слишком много вопросов. Я иду искать охоту.

Он тяжело пошагал прочь.

Ланиус догадывался, что рассердил принца, но не понимал, почему. Черногорец же сказал, что ответит на все вопросы. Пожав плечами, король пошел искать утешения к своим обезьянам. Если бы они могли ответить на вопросы, он бы задал их даже больше, чем Всеволоду. Но сейчас он мог только наблюдать, как они резво скачут по комнате. Здесь всегда горел огонь в очаге, что Ланиус переносил с трудом, в отличие от обезьян, которым это нравилось. Черногорец, который привез их, предупреждал, что они не выносят холода.

Расположившись на ветках и шестах, которые почти достигали потолка, звери внимательно смотрели на короля. И у самца, и у самки были белые брови и длинные белые усы на черных мордах, похожих на человеческие лица. Они выглядели как пухлые маленькие старички. Ланиус, окинув взглядом самку, кивнул самому себе. За последние две недели она заметно пополнела. Черногорец сказал, что они никогда не размножаются в неволе, но похоже, что он ошибся.

За его спиной заскрипела дверь. Он обернулся с раздражением. Но это был не Бубулкус или кто-то еще из слуг, на кого он мог безнаказанно обрушиться с руганью. Король Грас подчеркнуто быстро закрыл дверь, тем самым не дав Ланиусу возможности поворчать хотя бы по этому поводу.

– Добрый день, ваше величество, – сказал он. – Как твои питомцы?

– Я думаю, самка беременна, – ответил Ланиус. Грас посмотрел на нее и потом кивнул.

– Не удивлюсь, если ты окажешься прав. Ты обрадуешься малышам, не так ли?

– О да, но дело не только в этом, – сказал Ланиус. – Если животное дает потомство, это означает, что ты обращаешься с ним так, как следует. Насколько я могу судить, черногорцы не умеют заставить обезьян размножаться. Я бы хотел сделать хоть что-то, чего они не могут. Король Грас понимающе улыбнулся:

– Хм, да, это я могу понять. – Его правая рука сжалась в кулак. – Это не то, что я хотел бы сделать – и с черногорцами тоже, но я тебя понимаю. – Он тихонько засмеялся. – Нисколько не сомневался – ты задашь Всеволоду столько вопросов, что ему из-под них не выбраться. Он пытался уговорить меня отправиться на охоту. Я отослал его к Ансеру. У него на это больше времени, чем у меня.

– Но я же предупредил Всеволода, что хочу с ним поговорить о многом, – сказал Ланиус. – Он что, не поверил мне?

– Любой, кто до этого с тобой не встречался, не поверит, сколько вопросов ты можешь задать, – ответил Грас. – Но я хотел поговорить с тобой о другом. У меня у самого есть вопросы.

– Пожалуйста. – Ланиус сознавал, что Грас не пришел бы сюда ради разговора об обезьянах. Его тесть выказывал кое-какой интерес к животным Ланиуса, но недостаточный для того, чтобы явиться только из-за них. – Что ты хочешь знать?

Грас издал длинный вздох.

– Что с моим сыном?

Ланиус предполагал, что ему придется держать ответ. Но что это произойдет так скоро...

– А что с ним?

– Не морочь мне голову.

Старший король редко демонстрировал Ланиусу, насколько суров и опасен он может быть. Нетерпеливо брошенные слова намекали на возможные неприятности, если он не получит прямого ответа.

– Ты уже разговаривал со служанкой по имени Кристата? – уточнил Ланиус.

– Кристата? Нет! – И снова голос Граса звучал угрожающе. – Что она говорит? Насколько все плохо на этот раз?

Ланиус потянулся, чтобы коснуться своей лопатки.

– Я не думаю, что шрамы исчезнут. Я не знаю, какие еще отметины у нее есть, – она показала именно эти.

– О! – отозвался Грас и затем замолчал. Он молчал довольно долго, настолько, что Ланиус вынужден был спросить:

– Это все?

– Это все, что я собирался сказать именно тебе, – ответил король Грас. Потом он покачал головой. – Нет. У меня есть вопрос, на который ты, как я думаю, сможешь ответить. Это Кристата – та самая девушка, о которой я слышал, когда был в стране черногорцев?

– Я... не знаю, – осторожно проговорил Ланиус.

К сожалению, тесть расслышал его осторожность, чего Ланиус не предполагал. Нахмурившись, Грас спросил:

– А как ты думаешь?

– Я думаю, что поскольку я не знаю точно, то мои догадки безосновательны.

По тому, как Грас склонил голову набок, Ланиус решил, что его настоящее мнение слишком очевидно – и испугался. Но старший король не стал давить на него.

– Достаточно честно, ваше величество. Я осмелюсь сказать, ты прав. Мир был бы замечательным местом, если бы люди не строили догадки и так много не сплетничали. Жить, возможно, было бы скучнее, но, уверен, гораздо лучше, чем сейчас.

И снова он замолчал – возможно, ему больше нечего было сказать. И снова Ланиус ошибся. Грас продолжал: