Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Бежать! Бежать, пока никто не увидел!» – обожгла мысль, и я сорвался с места. Только у дома Арины опомнился, проводил ее и на такси поехал обратно. Издалека услышал вой сирен.
– Что-то случилось, – сказал обеспокоенно водитель. – Авария где-то. Дорога перекрыта.
И опять я запаниковал, сунул деньги таксисту и попросил высадить в ближайшем дворе.
Эти ошибки мешали мне спать ночами, вздрагивал от каждого звонка в дверь, раздражался по пустякам, а как разрубить этот гордиев узел, не знал.
«Черт, и зачем Арина взяла вину на себя? – раз за разом думал я. – Теперь до гроба придется в ноги кланяться».
Это убивало всякое желание жить, куда-то стремиться, о чем-то мечтать. Та авария всем нам сломала жизнь.
* * *Неожиданно настроение становится лучше. Такого душевного подъема не чувствовал уже давно. Переодеваюсь, напевая, и тут шарахает по голове: мама Арины.
– Черт! Черт! Черт!
Ругаю себя за несдержанность и длинный язык, придется теперь с нею встречаться. А так не хочется! Может, позвонить? Беру в руки телефон.
– Ты чего буянишь?
В ординаторскую входит Марианна, врач из вип-отделения. Она садится на угол моего стола и покачивает ногой, беззаботная, смешливая, очень хорошенькая. Я поддерживаю с ней дружеские отношения, чтобы из приемного покоя быстро подняться на седьмой этаж.
– Устал, – буркаю в ответ и тру глаза.
– Опять на суточное дежурство остаешься?
– Скорее всего, домой не поеду. Мать запилила совсем.
– И чего она хочет? Чтобы ты под бочком сидел и в глазки ей заглядывал? – смеется Марианна.
Смотрю на эту яркую и веселую блондинку и не понимаю, почему она живет так легко и беззаботно, а я только мучусь. В клинику мы пришли одновременно, но уже через месяц Марианна обслуживала вип-клиентов, а я два года принимаю срочных больных по скорой.
– Хочет, чтобы я карьеру построил, женился и подарил ей внуков.
– Так в чем дело? – Марианна осматривает меня с ног до головы. – Вроде бы все на месте. Красивый, ухоженный, вон, мышцы какие накачал, перетаскивая больных с носилок на каталки. Вот только…
Ее губы презрительно кривятся, она спрыгивает на пол и делает шаг к двери.
– Нет, погоди! – хватаю ее за рукав халата. – Договаривай уже!
– Ну, взгляд у тебя потухший, и на лице постоянно угрюмая маска. С тобой медсестры отказываются дежурить. А еще…
Это было открытие. Даже не предполагал, что ко мне так относятся коллеги.
– Что еще?
– Ты только не обижайся, ладно?
– Марианна, хочешь свести меня с ума?
– Невезучий ты какой-то. В твою смену всегда много тяжелых больных, словно они ждут, когда ты будешь дежурить, и специально бьются, попадают в аварии, зарабатываю приступы аппендицита. О, опять скорая! Я исчезаю!
Прислушиваюсь: действительно, издалека доносится вой сирены. Это уже десятая скорая за ночь. Моя бригада едва на ногах стоит от усталости.
Я бросаюсь к двери.
– Что тут у нас?
Из реанимационной машины выносят на носилках пожилого мужчину, рядом бежит медик с капельным мешком на вытянутой руке.
– Сердечный приступ. Мы его купировали, но больной еще без сознания.
– Везите его сюда, – показываю на свободную кровать.
– Это Метельский, – шепчет знакомый фельдшер скорой.
– А мне, какая разница, кто это? – бурчу в ответ, читая записи.
– Матвей, не тупи! Это хозяин клиники.
Информация бьет по голове и сердцу. Сам Метельский? Неужели?
Бросаюсь к кровати, куда положили олигарха, и начинаю отдавать команды. Я максимально собран, уверен в себе и в своих знаниях. А еще вдруг понимаю: судьба только что подкинула мне шанс. Нет, шансище! Можно попытаться вырваться из рутинного болота и спасти себя.
Наконец Метельский приходит в себя. Я вижу, как трепещут его ресницы, сгибаются пальцы, стягивая простыню. Вот веки приподнимаются, он щурится: потолочный свет бьет в глаза. Я наклоняюсь, создавая тень.
– Пить, – сухими губами шепчет он.
Медсестра хватает стакан, но я вырываю его из ее пальцев.
– Лена, вы свободны, я сам.
Задергиваю штору по периметру отсека, подношу трубочку к губам босса, он жадно глотает и откидывается на подушку. Поднимаю подголовник, устраиваю Метельского так, чтобы ему было легче дышать.
– Спасибо.
– Вам придется на несколько дней остаться в клинике.
– Нет! Дайте мне лекарство, и я поеду… водитель ждет…
Метельский пытается сесть, но я насильно удерживаю его на кровати.
– Нельзя! Вы не успеете доехать до дома, как снова к нам вернетесь.
– Так все серьезно?
– Увы. Можете мне рассказать, что спровоцировало приступ?
Разглядываю его. Крупный мужчина, в летах, но еще крепкий. Из собранного медиками скорой анамнеза ясно, что боль за грудиной, которая отдает в плечо и под лопатку, у него возникает часто, но к врачам не обращался: работа мешает. На ЭКГ я вижу признаки сердечной недостаточности. Без необходимого лечения этот человек проживет недолго.
– С сыном поссорился. Этот засранец…
Метельский морщится и кладет руку на грудь.
– Не волнуйтесь. Стрессы вам противопоказаны.
– А разве бывает бизнес без стрессов? – шутит Метельский.
Я улыбаюсь в ответ.
– Мы проведем необходимое обследование и назначим лечение, а сейчас я провожу вас в палату.
Но сделать ничего не успеваю: штора резко распахивается, и в отсек вваливаются профессора.
– Борис Сергеевич, как же так? – рокочет басом главный врач.
– Где болит? Что беспокоит? – суетятся другие.
Меня мгновенно оттесняют в сторону и выталкивают из отсека. «Накинулись, коршуны, на добычу!» – мелькает злая мысль. Шанс уплывает из рук, виляя хвостиком. Вздыхаю: Марианна права, я по жизни невезучий чувак.
– Где мой отец?
Оборачиваюсь на громкий крик. В центре приемного покоя крутится мужчина лет тридцати и размахивает руками. Приглядываюсь и столбенею. Узнаю этого гада мгновенно, хотя видел его только один раз. Мажор, который сломал жизнь мне и моей невесте, стоит
