— Хорошо, — тихо говорю я, после чего быстро добавляю, — что все обошлось.

— Агния, — шумно выдыхает Даниил, — я прилечу завтра с утра.

— Хватит! — непроизвольно вырывается у меня. — Не нужно давать обещаний, в которых ты сомневаешься.

— Этого больше не повторится, — хрипло произносит он.

— А больше она тебя и не простит, — в последнюю фразу я невольно вкладываю гораздо больше смысла, чем должна. — Постарайся не облажаться, Даниил Воскресенский.

Утро следующего дня начинается со стука в дверь. Спящая дочь мгновенно просыпается и, с визгом подскочив с кровати, несется к входной двери. Уж не представляю, что такого сказал Воскресенский нашему суровому консьержу, но тот впустил его в дом.

— Папа! — дочь прыгает на месте, когда слышит звук голоса Даниила.

Я наспех причесываю запутавшиеся волосы, после чего открываю мужчине дверь. Недолго думая, он подхватывает девочку на руки и кружит прямо на лестничной площадке. Кира цепляется за его шею, заливаясь веселым детским смехом.

— Здравствуй, Аг-ги! — приветствует Даниил, на что в ответ я лишь киваю головой и удаляюсь в ванную комнату, напоследок цепляясь за пристальный взгляд мужчины.

Удивительно, насколько появление одного человека может изменить привычный жизненный уклад. Я будто ощущаю себя в гостях, не в своей тарелке, зная, что меня с Воскресенским разделяет тонкая стена. Присутствие бывшего мужа в моем доме заставляет меня испытывать смешанные эмоции. С одной стороны, искреннюю радость за Киру, которая слишком быстро привязывается к своему отцу, а, с другой стороны, желание побыстрее выпроводить его из дома для своего же спокойствия.

— Мама сегодня будет работать, — раздается щебетание Киры.

— Тогда мы можем с тобой куда-нибудь сходить, чтобы ее не отвлекать, а к вечеру я верну тебя в целости и сохранности, — в его голосе слышатся радостные нотки, из-за которых мое сердце непроизвольно пропускает удар.

— А ты останешься у нас ночевать? — интересуется дочь, но Даниил не успевает ответить, потому как появляюсь на пороге комнаты.

— Предлагаю позавтракать в нашей любимой кофейне, — я подмигиваю Кире, на что она отвечает ослепительной улыбкой. — Вот и отлично. Собираемся, — хлопаю в ладоши.

После завтрака я оставляю отца с дочерью, а сама убегаю на запланированную встречу, параллельно набирая номер телефона лучшей подруги.

— Ариша, привет! Как дела? — я завожу двигатель своего автомобиля и срываюсь с места. На табло показывает одиннадцать часов, а это означает, что я опаздываю.

— Привет, Агги! — радостно восклицает подруга. — Я сама собиралась набрать тебя. Я выхожу замуж.

После фразы подруги о замужестве повисает затяжная пауза. Честно говоря, я пребываю в шоковом состоянии, потому что ещё совсем недавно она решила поставить точку в отношениях с Павлом. Тем более, когда на горизонте появился Кирилл Воскресенский. Отец ее сынишки.

— За Пашу? — задаю самый нелепый вопрос, который только может быть в данной ситуации.

— Ну, конечно, за кого же ещё? — усмехается подруга.

— Ты уверена? — осторожно интересуюсь я. — Я имею в виду, уверена, что он тот, кто тебе нужен?

— Агги, я должна строить свою жизнь. Я хочу, чтоб у тигрёнка был отец, — спокойно произносит Самойлова, после чего поспешно добавляет. — Кирилл, кстати, тоже женится.

— Может, ты попробуешь поговорить с ним ещё раз? Ведь все могло быть по-другому, если бы не та авария, — говорю я, паркуясь на соседней улице.

— Мы не можем знать, каков был бы итог. Но все, что ни делается, все к лучшему. Ладно, мне пора бежать. Я звякну тебе позже. Целую, пока.

— До связи, Риш, — отвечаю я. — Если вдруг понадобится дружеское плечо, я как всегда к твоим услугам.

— Спасибо, милая, — я слышу дрожь в ее голосе.

В течение дня я почти не отвлекаюсь от рабочих вопросов, потому как Воскресенский каждый час присылает фотоотчёт о том, чем они занимаются с Кирой. Даже через фотографии видно, насколько счастлив ребенок. Глаза горят, а улыбка не сходит с губ.

Уже поздним вечером я забираю из торгового центра уставших, но таких довольных Даниила и Киру, а бесчисленное количество подарков в их руках едва помещается в мой небольшой автомобиль.

— Даниил, ты скупил все, что было в магазине детских товаров? — усмехаюсь я, выезжая с парковки.

— Была бы у тебя машина побольше, скупил бы все, — ловлю улыбку мужчины через зеркало заднего вида.

У ребенка был настолько насыщенный событиями день, что Кира засыпает буквально через пять минут поездки. Даниил несет девочку на руках до ее кроватки, после чего бесшумно выходит за дверь.

— Спит без задних ног, — я захожу в гостиную и застаю почти спящего Даниила. Его голова запрокинута на спинку дивана, а руки мирно лежат на декоративной подушке.

— Классный денек получился, — тихо замечает он, открывая глаза. — Агния, я хотел забронировать номер в одной из близлежащих гостиниц, но по какой-то причине все они переполнены. Могу я остаться у тебя?

— Воскресенский, кажется, твоя наглость зашкаливает до критической отметки, — я развожу руками, усмехаясь. — Ладно, время позднее, а идти тебе все равно некуда. Будешь спать на этом диване. Да и Кира обрадуется, увидев тебя утром.

— Спасибо, — в его глазах читается благодарность.

— Чай с тирамису будешь? — интересуюсь я.

— Да, но сначала я бы хотел принять душ, — мужчина медленно поднимается с дивана и бредет в ванную комнату.

— Чистые полотенца в шкафчике, — я открываю шкаф, демонстрируя наличие полотенец, после чего впечатываюсь в стальную грудь Воскресенского. — Жду тебя в кухне.

Я быстро выбегаю из маленького душного помещения, глотая потерянный кислород. Даниил выглядит слишком уставшим, вероятно, он почти не спал этой ночью. Но несмотря на это, мужчина целый день провёл с ребенком. А, зная, какой может быть моя дочурка, надо отдать должное Воскресенскому, что он выдержал целый день её "хотелок".

— Теперь я чувствую себя человеком, — улыбаясь, произносит мужчина. На нем надеты домашние брюки и белая слегка помятая футболка.

— Рада помочь. Садись пить чай, — говорю я, ставя перед ним большую кружку с чаем.

— Насчёт последней встречи, Аг-ги, — начинает Даниил, когда я присаживаюсь на соседний стул.

— Этого не повторится, Даниил. Я поддалась секундному порыву, — спокойно произношу я, отправляя кусочек тирамису себе в рот. — Ты застал меня врасплох, и сработал эффект неожиданности. На этом я бы хотела закрыть эту тему.

— И никаких чувств? — цинично интересуется Воскресенский.

— Что! — я едва не давлюсь чаем. — Даниил Воскресенский заговорил о чувствах, — усмехаюсь. — Я думала, что кроме своих тебя больше ничьи не беспокоят.