– Ну что, господа офицеры? Пойдем на свежий воздух? – предложил Беленький и первым направился к выходу.

Редькин вышел следом, и, как только за ними захлопнулась дверь подъезда, к чиновнику подкатил серый «Ауди».

Остальные уселись в машину, которую выделил Ремизов. Всю дорогу Беленький с любопытством смотрел по сторонам и попросил Огородникова провести маленькую экскурсию.

– А то неизвестно, забросит ли меня судьба когда-нибудь еще в Нефтегорск, – объяснил он свое любопытство.

Водитель подвез их к гостинице, и Турецкий пригласил Огородникова подняться в номер. Дежурная встретилась взглядом с Александром Борисовичем, и он узнал ее.

– Здравствуйте, красавица, – поприветствовал ее Турецкий и, указав взглядом на телефонный аппарат, который стоял на ее столике, покрутил в воздухе пальцем, будто набирал на диске номер. Она немного смутилась и отвела взгляд. – Догадливая, – вполголоса прокомментировал дамское смущение Турецкий.

– А что это вы, Александр Борисович, знаками с ней общаетесь? Она что, глухонемая?

– Засланный казачок, – коротко бросил Турецкий. – Так что у меня в номере ничего не обсуждайте.

– Нет проблем, пойдем в мой, – предложил Беленький.

– И ваш уже, думаю, нашпигован всякой дрянью. Выясню сейчас, кто из наших в наличии. Мы тут постоянно меры предосторожности предпринимаем, маскируемся, прямо как в старых советских фильмах про шпионов.

Обзвонив своих, Турецкий наконец услышал голос Яковлева и многозначительно откашлялся.

– Володя, ты говорил, что днем приляжешь минут на пятнадцать, ночью соседи спать не давали. Я тебя не разбудил?

– Сейчас как раз собирался прилечь, но ждал вашего звонка. – Яковлев понял шефа с полуслова.

В номере Яковлева Беленький с веселым любопытством наблюдал за действиями Турецкого. Все сидели молча, пока он бродил по комнате и отключал «жучки». Покончив с уже вошедшей в привычку подготовительной работой, Турецкий покрутил перед носом Огородникова японским устройством:

– Спасибо тебе, Иван. Что бы мы делали без него?

Беленькому не терпелось сообщить результаты экспертизы. Объяснив вкратце принцип действия газовой колонки, он сделал заключение:

– Газовая электронная система вполне исправна. Продуктов неполного сгорания газа я не обнаружил. Следовательно, смертельной концентрации угарного газа в квартире мэра в указанное время не могло быть. Таким образом, версия смерти Груздева от угарного газа несостоятельна.

Довольный Турецкий всплеснул ладонями:

– Что и следовало доказать! Пишите, Аркадий Васильевич, свой акт, а мы с Иваном сейчас займемся следующим экспериментом. Кстати, профессор, когда собираетесь отбывать? Может, сегодня вместе поужинаем? Вот такими отбивными. – Он показал пальцами толщину и размер отбивных.

Беленький посмотрел на часы, что-то прикинул и, вздохнув, ответил:

– Принимаю приглашение. Поскольку не люблю делать что-либо впопыхах. А пока составлю акт экспертизы, на обратный самолет не успею. Хотя и рассчитывал вернуться вечерним рейсом.

– А вам что, сочинение писать? – удивился Яковлев.

– Формальности соблюдать. Здесь писанины столько – впору писаря нанимать. До чего же я не люблю эту бумажную работу! Легче десять экспертиз провести, чем написать один отчет. Такая тягомотина. Ладно, пошел к себе, чтобы не отвлекаться. Не знаете, буфет в это время работает? Хотел бы кофейку выпить.

– Кофеек у них не фонтан, а вот булочки всегда свежие. Рекомендую. – Турецкий рассказал профессору, где находится буфет, а сам уже рвался провести следующий эксперимент.

– Александр Борисович, что вы задумали? – спросил Огородников, видя нетерпение Турецкого.

– Слушай, Иван, когда мы были в квартире Груздева, пока профессор ковырялся в этой колонке, я прошвырнулся по квартире. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что окна изнутри закрываются на задвижку.

– Ну? И что?

– Не нукай, а слушай сюда. Я читал отчет Ремизова, в котором он описывал, что, когда в момент пожара приехал со своей командой в квартиру Груздева, они не могли попасть к нему через дверь, потому что она была заперта изнутри. Тогда менты Шатохин и Уралов по пожарной лестнице проникли в квартиру через окно. Я выглянул в окно: лестница действительно находится у окна квартиры Груздева. Но на окнах установлены решетки. Не говоря уже о задвижках, закрывающихся изнутри.

– Я это тоже подметил, но задвижки все равно проверил. Кстати, они были открыты. Как будто специально для отчета. Хотя и так ясно, что отчет Ремизова – сплошное вранье.

– Значит, под предлогом дополнительного осмотра места происшествия нужно вызвать этих Шатохина и Уралова. Пускай сейчас приезжают на Южную, к дому Груздева. Проведем следственный эксперимент.

– А что же мы его сразу не провели, когда уже были там?

– Не хочу, чтобы люди Певцева заранее знали о нем. Этот напыщенный индюк Редькин неспроста прикатил поприсутствовать при осмотре. Когда соберем результаты всех экспертиз и следственных экспериментов, обрушим всю информацию на Ремизова. Поинтересуемся, чем он руководствовался, представляя нам необъективное заключение первоначального осмотра?

Они вышли на улицу, и Огородников позвонил из автомата в отделение милиции, о чем-то недолго поговорил и сообщил Турецкому:

– Сейчас выезжают, как раз к нашему приезду успеют.

Милицейский «уазик» уже стоял у подъезда, когда подъехали Турецкий и Огородников.

Турецкий был при погонах, старшины вытянулись в струнку:

– Здравия желаем…

– Здорово, служивые. – Турецкий окинул их строгим взором. – Сейчас будете участвовать в следственном эксперименте. Надо взобраться по этой лестнице и проникнуть в окно рядом с тем, которое выгорело во время пожара.

Старшины потоптались на месте, один из них несмело возразил:

– Но там же решетки…

– Так на кой ляд вы писали в отчете, что проникли в квартиру через окно?

Оба потупили взгляд и промолчали.

– Начальство велело? – с грозным видом продолжал Турецкий.

Старшина Шатохин едва кивнул.

– Рассказывайте, что было на самом деле. Все равно я уже знаю всю картину пожара, что было и чего не было.

Уралов в смятении стал рассказывать, что Ремизов действительно велел им влезть по лестнице и открыть окно. Уралов влез и толкнул окно, оно распахнулось. Но закрыть его они уже не могли, так окно и осталось распахнуто.

– Значит, оно не было закрыто на задвижку?

– Нет, оно было приоткрыто. Я еще подумал: зачем в такой холод понадобилось держать окно открытым?

– Все ясно. Теперь пошли в вашу машину, мы посидим погреемся, а вы напишете отчет, да чтоб всю правду, как было на самом деле.