Если на время отложить вариант, где меня подставляют, то другой сценарий выглядит примерно так: некто планировал, чтобы конверт попал именно мне. Это проверка? Если я начну шевелиться, то они (кем бы они ни были) смогут найти доказательства моей причастности к делам не очень честным. Довольно смело, ведь риск неудачи слишком велик, тем более что я в любом случае заинтересовалась бы посланием. Но в эту версию хорошо вписывается убийство Боярышника: он что-то знал, и его заставили замолчать. Так или иначе, все это грозит не сколько мне лично, сколько моему отцу: если выяснится, чем занимается его дочь в свободное время, неприятностей ему не избежать. Ну и мне, все это было бы похоже на большой снежный ком, сметающий на своем пути всех, кто мне дорог.

И вот тут то будет уместно вспомнить приезд некоего Макара Березина, к которому папуля внезапно проникся доверием. Как же так случилось?! Выясним, это без вопросов. Так же как и тот факт, что Макар ко всему этому причастен, это тоже без вопросов. За ним нужен глаз да глаз, за делами отца тем более. Жаль, я не могу просто поговорить с отцом, так в нашем семействе не принято. Навряд ли я даже узнаю, что связывает родственника с Макаром, но попытаться должна.

Итак, что же у нас на повестке дня? Узнать, кто убил Боярышника, следить за Макаром, следить за делами, следить за собой и своими действиями, разобраться в творящейся чертовщине, и заняться деньгами и алмазами: вдруг это как-то связано? Даже если и нет, все равно интересно. И после того, как я в очередной раз выйду из ситуации победителем, выгнать наглого афериста из нашего уютного города. Программа минимум есть.

На светофоре я развернула свою красавицу и помчала в сторону Преображенской площади, там жил один мой «большой друг». На самом деле, мы не друзья, несмотря на то, что знакомы больше десяти лет. Но он о многом догадывался, что заставляло нас с Ромкой мириться с существованием этого субъекта. Ну и вообще, он был очень даже полезен. Тем более, одного у него не отнять – он был умен и хитер, а подобные качества всегда вызывали во мне некую долю уважения.

Я надеялась застать Гана дома и не ошиблась: в его окнах горел свет. Ромка утверждал, что Ган вертится вокруг меня вот уже столько лет, потому что подобное притягивается к подобному (и как ни странно, он имеет ввиду наши необычные имена). Иногда шутки Ромки – это нечто такое, что трудно понять постороннему. На самом же деле я подозревала, что Ган – это лишь его псевдоним, который легко переводится на английский, а английскими фразочками сейчас как раз все больны. Хотя как то раз, много лет назад, он тряс паспортом перед моей очаровательной физиономией и утверждал, что имя дали ему родители. Кажется, это что-то бурятское. Но слишком точное сочетание вида его деятельности и имени прозрачно намекали на смену имени или поддельный паспорт. Я ставила на второе, хотя бы потому, что это было куда проще организовать. Для Гана, я имею ввиду.

Позвонив в дверь, я ждала ровно десять секунд, прежде чем толкнуть ее и зайти. Ган редко запирал свое жилище, потому что ничего не боялся. Это он конечно зря. Квартира его была довольно своеобразной: с того места, где я сейчас стояла, я могла видеть практически все. Поэтому хозяина заметила сразу: он сидел, развалившись на диване и курил кальян. Как ни странно, в одиночестве. Услышав мои шаги, он обернулся:

— Боже, Сентябрина?!

— Можно просто по имени, — разулыбалась я и села на кресло напротив.

— Мне кажется, я недостоин таких гостей, — хитро улыбнулся он, вместо того, чтобы спросить, каким ветром меня сюда занесло. Он обожал мне подыгрывать. При этом его и без того узкие глаза сузились еще больше, я даже решила, что и вовсе закрылись.

— Не говори глупостей. Конечно, ты недостоин.

— Но ты все же почтила меня своим присутствием.

— И ты догадываешься, почему?

— Если бы догадывался, вряд ли бы так удивился, — пожал он широкими плечами.

Минут десять мы сидели молча, сверля друг друга взглядами: я всерьез прикидывала, смог бы Ган затеять все это, или хотя бы поучаствовать, о чем там думал этот узкоглазый понятия не имею. Но глаза его против воли постоянно опускались на мои прекрасные ноги, так что мысли его вряд ли показались бы мне особо интересными. В конце концов я пришла к выходу, что он не осмелился бы.

— Эта игра в молчанку конечно интересная, но я хочу выпить, — первым нарушит тишину Ган, поднимаясь с дивана, — Тебе налить что-нибудь?

— Если есть приличный мартини, то неси.

Вообще, я предпочитала виски, но в последнее время пыталась отделаться от некоторых вредных привычек. Например вот, перешла на более слабые напитки.

— Как скажете, моя королева.

— Не твоя, — лениво заметила я.

— Точно, совсем забыл: где же твой самый преданный лакей, или как ты там его называешь? — наливая мне мартини, поинтересовался бурят.

— Лакей – это ты. А Ромка сейчас немного занят.

— На его месте я бы не оставлял такую девушку как ты без присмотра, — опять сузил он глаза.

— Зря: я вполне могу за себя постоять.

— Это я прекрасно помню, дорогая. Ты же знаешь, что я имел ввиду нечто другое.

Я усмехнулась: опять тонкие намеки. Дальше мы никогда не заходили, и это все потому, что Ган был слишком сообразительным. Он протянул мне мартини, перед собой поставил бокал красного вина.

— Я же вижу, ты пришла не просто так. Неужели ты мне не доверяешь настолько, что не можешь рассказать о цели своего визита?

— Лучше не поднимать вопрос о доверии сейчас.

— Ты всегда меня недолюбливала, и знаешь, это обидно, — протянул он печальным голосом.

— Я пришла к тебе, потому что ищу Боярышника.

— Это которого?

— Не прикидывайся, — разозлилась я.

— Извини, просто я немного шокирован: уж не того ли самого, которого вы со своим Ромкой прогнали чуть ли не из города пару-тройку лет назад? На кой он тебе сдался? Я слышал, старикан почти отошел от дел с тех пор…

— Если сдался, значит не совсем отошел. Знаешь, где его искать?

В общем-то, я и сама была способна добыть адрес, но не хотела, чтобы интерес исходил от меня. А Ган будет молчать, что мне очень даже подходило.

— Жил за парком дружбы, если нужен точный адрес – узнать не проблема, скину сегодня же.

— То есть, сам ты с ним не контактировал?

Ган рассмеялся, как мне показалось, немного нервно:

— Сентябриночка, подумай сама: на кой черт мне сдался старик, который давно не у дел? Может спросить у своего дружка, если хочешь: в последние три года я имел дело только с твоим Ромкой. И кстати, не очень часто.

— Как-то ты не слишком уважительно отзываешься о нем, — неодобрительно заметила я.

— Такую роскошь я могу позволить лишь только при тебе, мы же оба знаем, кто за ним…