Макар вздохнул:

— Мы оба знаем цену твоей честности, Бри. Слова – ничто, кажется, так ты говорила?

Черт, и когда я только успела?!

— Вообще-то я хотела извиниться.

— Так извиняйся.

— Это и было извинение, — нахмурилась я.

— Слова ничего для тебя не значат, но ты не можешь выдавить из себя «прости»? Забавно, — усмехнулся он.

— Тебе не кажется, что это ты должен извиняться? — реплика вырвалась сама собой, ее в моем сценарии тоже не было, сценарий вообще полетел к черту, — То есть, я конечно понимаю, на что ты мог обидеться, но разве это справедливо? Тебя арестовали, потому что я хотела выйти на Андрея Вишневского…

— И как, успешно?

— Разумеется, то есть да. И теперь ты на свободе… Больше меня не в чем обвинить. Ты же, в свою очередь, с самого начала знал про трупы. Может, ты и возомнил себя рыцарем, но тебе не кажется, что тоже перегнул палку?

— Во-первых, тот труп не должен был оказаться в квартире у твоего Ромки, до недавнего времени я об этом даже не подозревал… Это была ошибка, а во-вторых… Бри, ты на самом деле пытаешься помериться степенью вины? Даже для тебя это никуда не годится!

Я наиурилась:

— Я не пытаюсь ничем с тобой помериться, Макар. Просто хочу сказать, что не я одна здесь отрицательный персонаж. Ты ошибся, я исправила твою ошибку. Мы оба дали маху.

Макар прикрыл глаза, и глубоко вдохнул, как будто хотел успокоиться. Кажется, глубокие вдохи в этом деле помогают на слабую троечку, потому что когда он повернулся ко мне, меньше всего он напоминал кого-то спокойного:

— О господи, Бри. Ты вообще слышишь себя со стороны? Я помогал твоему отцу, ничего от тебя не скрывая: если ты дашь себе труд подумать, то ты вспомнишь, что кроме бессвязных обвинений в мой адрес, больше я ничего не слышал. Просто я не обязан был тебе рассказывать о делах твоего отца, это касалось только нас двоих. А что в это время делаешь ты? Постоянно интригуешь, принципиально не веря ни единому моему слову, и так было с самого момента нашего знакомства неизвестно по какой причине. А сейчас ты заранее подделала свою подпись, то есть с самого начала у тебя был план: сдать меня. Ты говоришь, что хотела выманить своего Вишневского… но мы оба знаем, что он и так бы связался с тобой, ты знала уже в тот день, когда мы навещали того парня… Ты сделала, что сделала потому что так хотела, ты просто такая. Ты манипулируешь всеми, кто находится возле тебя, играешь ими, словно куклами. Ты играла мной с самого начала, и продолжишь это делать, если я позволю. Тебе нравится, когда все по-твоему, а если это не так – ты наказываешь людей. Я искренне сочувствую твоему Ромке, хоть мы с ним и практически не знакомы, мне его жаль. Но даже он скоро от тебя сбежит, вот увидишь. И самое забавное: ты не понимаешь, что творишь, для тебя это норма. Ты даже не ощущаешь вины, Бри.

С минуту мы оба молчали.

— Это… довольно жестоко, — тихо заметила я, привычное красноречие почему-то отказало.

— Прости, — развел он руками.

— Ты меня ненавидишь?

— Не могу представить день, когда смогу тебя ненавидеть.

— Тогда… ты поедешь со мной? — с надеждой поинтересовалась я, уже планируя, что я сделаю с засранцем за выслушанное только что.

— Если ты дашь мне причину…

— Причину? Я не понимаю…

— Не играй со мной больше, Бри, — в его голосе слышалась угроза и мольба одновременно.

— Но я действительно слабо понимаю: тебе что, нужны мои извинения? Или признание в любви?

— Пока начнем с первого.

— Мы оба знаем, если я и скажу это дурацкое слово, это будет ложью, потому что мне не жаль. По крайней мере я честна с тобой, а это многого стоит. Я поступила так, как считала правильным, я просто не могу за это извиниться.

— Даже если это обидело меня?

— Надеюсь на твое понимание.

— Что ж, в таком случае ты зря надеешься, — он развернулся и пошел в противоположную от меня сторону, но я его догнала.

— Эй. Ты просто так возьмешь и уйдешь?

— Думаю, что да.

— А что потом. Уедешь из города?

Он грустно улыбнулся:

— Нет, Бри. Я обещал твоему отцу, и буду здесь до его возвращения.

— Это хорошо, хорошо, — пробормотала я, — Ты же мне позвонишь?

Я все еще держала его за руку, боясь отпустить. Наверняка, если бы я видела тот момент со стороны, ударила бы себя по лицу, и не один раз: такой жалкой и беспомощной я уж точно не была никогда в жизни. Хотя о чем я? Была, ровно десять лет назад. Может, пройдет еще десяточка и я подстрелю Макара в плечо? Будет забавно…

— Нет, Бри. Я не буду тебе звонить, — он освободил свою руку и пошел вперед.

— Макар!

Он остановился и повернулся ко мне.

— Я… — как ни старалась, выдавить из себя «прости» не смогла, — Черт!

Теперь уже ушла я, к своей машине. Схватила свой телефон и позвонила единственному, с кем хотела говорить в данный момент: Ромке.

— Слушаю тебя, моя ехидна?

— Ромочка, — затараторила я в трубку, — Обещай, что ты никогда меня не бросишь?

— Что случилось? — насторожился он.

— Обещай!

— Что за глупости, как ты вообще это себе представляешь? Чтобы я тебя бросил… Обещаю, такого никогда не произойдет.

— Спасибо, Ром.

— Я сейчас к тебе приеду. Если хочешь, надерем задницу твоему пеньку вместе, — внес Ромка предложение.

— Он не пенек…

— Еще какой пенек, судя по тому, что ты звонишь мне в слезах, — зло заметил Ромка, — Не вздумай вешать нос из-за какого-то мошенника, поняла меня? Он и мизинца твоего не стоит, раз у него не хватает ума понять, как ему повезло в жизни.

— Давай не будем его обсуждать, а просто напьемся? — предложила я, — Буду ждать тебя в нашем баре.

— Буду там через десять минут, — пообещал Ромочка и отключился.

Прав был Вишневский, когда сказал, что такие как мы просто не способны сидеть без дела, у нас постоянно что-то происходит. А завтра наступит новый день и я уверена, он принесет с собой очередной поворот в моей жизни. Или развилку. И уж я то не ошибусь, в какую сторону мне повернуть…