– Я ушла потому, что полюбила другого человека, – ответила она, – и потому, что так решила для себя. Это не имеет никакого отношения к самоубийству моего первого мужа.

– Вы еще не знаете, – сказал следователь, – но это было не самоубийство. Это было убийство, госпожа Моркунас.

Женщина растерялась. Перевела взгляд на Дронго. Попыталась что-то сказать, но поперхнулась. Дронго быстро налил ей воды и протянул стакан. Она судорожно выпила, закашляла. Отдала эксперту стакан, поблагодарив кивком.

– Как это – убийство? – выдавила она. – Мне сказали, что он повесился. И я думала, что это из-за меня, из-за нас с сыном.

– Нет, – возразил следователь, – его убили. В этом нет никаких сомнений. Сейчас мы проводим расследование по факту убийства вашего первого мужа. У него были враги?

– Убийство… – повторила она, – убийство. Но этого не может быть. Он был мирным, спокойным человеком. Никогда и ни с кем не конфликтовал. Кому понадобилось его убивать? Не понимаю. Вы уверены, что его убили?

– Я работаю следователем уже много лет, – чуть повысил голос Бурнатов, – и знаю, о чем говорю. Уверен, что патологоанатомическая экспертиза все подтвердит.

– Его будут резать, – вздрогнула Далвида, – все-таки мы не избежали этого. – Она взглянула на Дронго. – Видите, как бывает, и я тут бессильна.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил следователь.

– Я не знаю. Я ничего не понимаю. Меня не было здесь уже несколько лет. У каждого из нас была своя жизнь. И я ничего не знала.

– У него могли быть долги или какие-то другие обязательства?

– Никогда. Никаких долгов. Он был очень расчетливый и пунктуальный человек.

Дронго хотел задать вопрос – собирался ли бывший муж и отец Миколаса помогать своему сыну, которому нужна была дорогостоящая операция. Но решил не мешать следователю. Все вопросы можно было задать позже, когда Бурнатов уедет.

– Может, он жаловался на какие-то проблемы? Он вам не звонил, ничего не говорил? – продолжал расспрашивать следователь.

– Ничего, – покачала она головой, – сейчас понимаю, что нельзя было оставлять его одного. Он был очень слабым человеком.

– Кто мог желать его убийства? – спросил Бурнатов.

– Никто. Зачем убивать бабочку, которая никому не мешает? Зачем убивать абсолютно безвредного человека? – спросила Далвида. – У него не было врагов и не могло быть. Возможно, вы ошибаетесь. Он мог повеситься, решив таким образом покончить со своей жизнью. Но таких страшных врагов, которые хотели бы его повесить, у него никогда не было.

– Нам нужно будет еще раз встретиться и поговорить более обстоятельно, – сказал следователь. – Когда вы немного придете в себя. Скажем, послезавтра, если не возражаете. Я вам позвоню.

– Хорошо, – кивнула она.

– И вы, господин эксперт, – обратился к Дронго Бурнатов, – если захотите нам помочь, милости прошу. Я не откажусь от помощи такого компетентного человека, как вы. До свидания. – Он поднялся и вышел из кухни. Далвида осталась сидеть на стуле. Она постепенно приходила в себя. И только теперь обратила внимание на слова следователя.

– Разве есть профессия нотариуса-эксперта? – уточнила она.

– Есть, – сказал Дронго, – сейчас появилось много новых профессий. Вам нужно успокоиться. Может, я принесу вам лекарство?

– Нет, – покачала она головой, – лучше дайте еще воды. Он сказал, что Калестинаса убили. Неужели такое возможно? И кому надо было его убивать? Он был таким безвредным человеком.

– Видимо, нашелся мерзавец, – сказал Дронго, протянув Далвиде стакан с водой, – и поэтому нужно срочно проверить одежду вашего мужа. Возможно, и там мы найдем нечто странное.

– Тогда получится, что это я странная женщина. Первого мужа убили, второй умер от инфаркта, – печально произнесла она, – не понимаю, что происходит. И теперь я должна буду рассказывать сыну, что его первый отец тоже погиб. Несчастный мальчик. Потерял сразу обоих отцов. Я только приучила его называть Долгоносова папой. А Николай так гордился, что на шестом десятке у него появился сын. Какое-то безумие. Не понимаю, что происходит.

– Сейчас никто ничего не понимает, – сказал Дронго, – но в любом случае за этим убийством стоит конкретный расчет. И мне хочется знать, кто преступник.

Далвида еще немного посидела на стуле. Затем вышла и словно сомнамбула прошла к выходу. Даже забыв попрощаться с Любой, которая продолжала громко плакать. Затем, вспомнив об этом, Далвида вернулась, попрощалась с молодой женщиной и ее соседкой, вызвав новую волну эмоций. Обе женщины заплакали почти в голос, и к ним присоединилась соседка. Так они втроем проплакали еще несколько минут. Затем Далвида, расцеловавшись с обеими, наконец вспомнила о Дронго, терпеливо ожидавшем ее в коридоре. И пошла вниз по лестнице, опираясь на руку эксперта. Он успел позвонить Вейдеманису и предупредить его, чтобы тот следовал за ними. Вместе с женщиной они уселись в машину Далвиды, и водитель повез их обратно домой. Всю дорогу она что-то бессвязно бормотала. Когда подъехали к дому, Далвида, не выпуская его руки, неожиданно попросила:

– Пожалуйста, не уходите. Пойдемте со мной. Там сейчас няня с мальчиком, я должна ее отпустить, когда она уложит его спать. И я не хочу сегодня оставаться одна. Вы можете подняться ко мне?

Он молча кивнул. Когда они проходили мимо охранника, он мрачно взглянул на Дронго, но ничего не спросил. Когда они вошли в кабину лифта, эксперт оглянулся. Охранник, не скрывая своего презрения, отвернулся. Он, наверно, решил, что Далвида слишком быстро нашла себе утешение, с огорчением подумал Дронго. Они поднялись в квартиру на четырнадцатый этаж. Мальчик уже спал. Няня очень неодобрительно посмотрела на Дронго, очевидно, решив, что это новый ухажер хозяйки, явившийся так поздно с молодой женщиной к ней домой. Сегодня она явно переработала, оставшись с мальчиком сверхурочно. Через несколько минут няня ушла. Далвида принесла плед, словно ей было очень холодно, и уселась на диване в гостиной. Дронго сел напротив.

– Вы видели, как она возмущенно на нас смотрела? – горько усмехнулась Далвида. – Я теперь не имею права даже на личную жизнь. Веселая вдова была у Легара, а в жизни вдовы бывают только мрачные и опустошенные.

– Не нужно об этом, – попросил Дронго, – я уйду, как только вы немного успокоитесь.

Она пожала плечами.

– Может быть, это я виновата в том, что произошло, – задумчиво произнесла Далвида, – как вы считаете? Если бы я его не бросила, он бы не погиб. И Николай Тихонович мог бы еще немного пожить. Может, это я приношу всем несчастье? И с Миколасом у нас не все ладно… Или это наказание за мои грехи?

Он понимал, что ей необходимо высказаться. Она тяжело поднялась с дивана, принесла бутылку французского коньяка и два больших бокала. Это была уже другая бутылка, не похожая на ту, которую она доставала на даче. Коньяк был еще большей выдержки и более дорогой. Далвида снова уселась на диван, поджав под себя ноги.