Тогда откуда взялось утверждение, будто люди самоуверенны? Частично это связано с условиями эксперимента. Предлагая обозначить диапазон 90-процентной уверенности, не стоит удивляться, что бо́льшая часть ошибок направлена в сторону чрезмерной, а не недостаточной уверенности. Спрашивая о рутинных задачах наподобие вождения автомобиля, мы, как правило, обнаруживаем смещение. Проводя эксперименты с несимметричным дизайном, мы не должны удивляться однонаправленному смещению ошибок. Системная ошибка не в получаемых нами ответах, а в вопросах, которые задаем.

Это поднимает еще более глубокий вопрос: почему проводятся несбалансированные исследования? Я подозреваю, потому, что многие годы экономическая теория основывалась на представлении, что люди действуют рационально, то есть способны высказывать точные суждения и принимать обоснованные решения. Предубеждения и ошибки кажутся нам такими интересными потому, что бросают вызов господствующей ортодоксальности. В частности, мы обращаем внимание на чрезмерную самоуверенность, потому что она удивляет.

Существует еще одна причина. Некоторые наиболее важные исследования о решениях проводились когнитивными психологами, заинтересованными в понимании основных психических процессов, но не интересовавшимися вопросами конкуренции между компаниями. Но для тех, кто занят руководством, вопрос о конкуренции встает на первое место. Так что мы должны соблюдать осторожность и не применять выводы, подходящие для одной области, к другой. Как минимум следует спросить, аналогичны ли обстоятельства.

В начале этой главы я привел слова психолога Скотта Плауса, который более 20 лет назад писал: «Для правильных решений и оценки нет препятствия более распространенного и в большей степени чреватого катастрофой, чем самоуверенность». Мы слышим подобные обвинения столь часто, что принимаем их за истину. Многие современные авторы, не задумываясь повторяют эту фразу.

Теперь, заканчивая главу, я предлагаю поставить фразу с ног на голову: Ни одна концепция из области суждений и решений не приводит нас к столь ошибочному выводу, как преобладание самоуверенности. Конечно, почти все неудачи постфактум можно приписать ей, но это мало в чем поможет. Мы скептически относимся к ретроспективным переоценкам. Они порождают хорошие истории, но не дают объяснений. Относительно лабораторных исследований можно сказать: то, что нам объясняли как самоуверенность, оказалось тремя совершенно разными ошибками: сверхточностью, переоценкой и смещением. У нас есть убедительные доказательства существования первой и менее убедительные – двух остальных. Доказательства наличия сверхточности не могут служить доказательством наличия переоценки или смещения. Тенденцию считать себя лучше других (переоценку) правильнее воспринимать как близорукость, хотя, по сути, большинство людей ощущают свои настоящие способности и делают разумные выводы в отношении других. Так что широко распространенное утверждение, будто мы самоуверенны, не выдерживает тщательной проверки.

«Самоуверенность» подразумевает так много и используется столь многими способами, что этот термин утратил значение. Поэтому предлагаю всем, кто его употребляет, определить, что они имеют в виду. Если чрезмерную уверенность в себе, то чрезмерную по сравнению с чем? Бо́льшую часть нашей жизни, когда мы можем осуществлять контроль и влиять на результаты, нам полезно то, что воспринимается как чрезмерная уверенность; а когда к этому добавляется необходимость превзойти соперников, то высокий уровень уверенности совершенно необходим.

Время от времени все пилоты рискуют, и знание, а не предположения, чем можно рискнуть, определяет конечный результат – сойдет это вам с рук или вы проделаете двадцатиметровое углубление в матушке-земле.

Чак Йегер. Йегер: Автобиография,[136] 1985

Самоуверенность – не единственное предубеждение, которое мы должны пересмотреть, объединяя возможность влиять на результаты с необходимостью превзойти соперников. Мы также должны по-новому взглянуть на предубеждение базовых ставок.

Предубеждение под названием «базовые ставки» было выявлено в начале 1970-х психологами Дэниелом Канеманом и Амосом Тверски. Представьте себе, что вы находитесь на запруженном перекрестке вечером, в час пик. Такси сбивает пешехода и быстро уезжает. Свидетели говорят, что это была одна из машин компании Синие такси. В этом городе работают две компании, одна из них Синие такси, а другая Зеленые такси. Синие такси владеют 15 % всех машин, а Зеленые – 85 %. У свидетельницы хорошее зрение, но с помощью тестов установлено, что при вечернем освещении правильность ее показаний о цвете такси составляет 80 %. Если она говорит, что автомобиль был синий, какова вероятность, что это действительно было синее такси?

Большинство опрошенных оценивает вероятность того, что это было синее такси, как превышающую 50 %. Многие считали, что она близка к 80 %.[137] Это может показаться разумным, потому что нам сказали, что свидетельница указывала правильный цвет в 80 % случаев. Но здесь не учитывается общая численность зеленых такси, в пять раз превышающая численность синих.

Правильный расчет требует понимания условной вероятности, то есть вероятности того, что автомобиль был синим, согласно показаниям свидетельницы. Здесь необходимо использовать теорему Байеса, названную в честь преподобного Томаса Байеса, английского священнослужителя XVIII века, который первым ввел понятие условной вероятности. Правда, формула, используемая нами, была выведена позже, французским математиком Пьером Лапласом.[138]

Если наша свидетельница права в 80 % случаев, то, как показано на рис. 6.1, из 85 зеленых такси она правильно опознает 68 как зеленые, а 17 как синие, а из 15 синих правильно опознает 12 как синие и три машины как зеленые, то есть неправильно. Из 29 автомобилей, которые она опознает как синие (12 + 17), 41,4 % (12/29) действительно синие, в то время как 58,6 % (17/29) на самом деле зеленые.