Возьмем другой пример, муковисцидоз[149] связан с геном хромосомы 7. Носители этого гена – около 10 миллионов американцев, но поскольку болезнь рецессивна, с нею рождается лишь около тысячи детей в год. Это базовая ставка обнаружена в ходе исследований, но, к сожалению, мы мало что можем сделать, чтобы ее изменить. Заболеваемость муковисцидозом, скорее всего, будет стабильной, при условии, что лежащий в основе генный пул останется прежним.[150] С другой стороны, уровень смертности, связанный с муковисцидозом, за последние десятилетия резко изменился. Благодаря улучшению методов лечения и ухода дети с этим врожденным заболеванием живут гораздо дольше, чем два поколения назад. Это две базовые ставки, они созданы двумя различными силами и имеют разный смысл.

На рис. 6.2 показаны заболеваемость и смертность от лейкемии в США за последние 35 лет. Частота развития, то есть сообщения о новых случаях, остается стабильной и в среднем составляет 13,18 на 100 тыс. за 35 лет: с 12,80 в 1975 году и 13,55 в 1976 году до 12,95 в 2009-м и 13,31 в 2010 году. Между тем уровень смертности начал медленно снижаться, в среднем на 7,72 на 100 тыс., от 8,09 в 1975 году до 7,06 в 2009 году и 6,91 в 2010 году. Означают ли эти стабильные уровни, я имею в виду заболеваемость и смертность от лейкемии, что мы не можем на них повлиять? Вовсе нет. Факторы, приводящие к лейкемии, до сих пор полностью неизвестны, тем не менее усилия, направленные на лечение, хоть и медленно, но дают некоторые результаты. То, что в прошлом эти ставки были относительно стабильными, не означает, что они существенно не изменятся в будущем.

Рис. 6.2. Заболеваемость и смертность от лейкемии в США, 1975–2010

Источник: Национальный институт рака Национального института здравоохранения США. Течение, распространенность и исходы злокачественных заболеваний, http://www.seer.cancer.gov

Частота заболеваемости и смертности от других заболеваний изменилась более значительно. За те же 35 лет заболеваемость неходжкинской лимфомой[151] увеличилась почти вдвое, с 11,07 на 100 тыс. в 1975 году до 20,98 на 100 тыс. в 2010 году (рис. 6.3). В этом случае не существует устойчивой базовой ставки, аналогичной болезни Паркинсона, муковисцидозу или даже лейкемии. Медики изучают, какие силы привели к столь быстрому росту – возможно, экологические факторы, питание и образ жизни или, может быть, снижение других заболеваний. Но у нас есть и хорошая новость: уровень смертности за это время резко упал.

Рис. 6.3. Заболеваемость и смертность от неходжкинской лимфомы в США, 1975–2010

Источник: Национальный институт рака Национального института здравоохранения США. Течение, распространенность и исходы злокачественных заболеваний, http://www.seer.cancer.gov.

С 1975 по 1997 год уровень смертности вырос с 5,63 до 8,88 на 100 тыс., но после 1997 года он фактически снижался и снизился до 6,14 в 2010-м, хотя заболеваемость продолжает расти. Врачи и другие медицинские работники уделяют огромное внимание изучению и лечению неходжкинской лимфомы. Я привел эти данные, чтобы показать: когда речь идет о страшных заболеваниях, базовые ставки бывают не фиксированными и частично находятся под нашим контролем. На некоторые мы уже смогли повлиять, а другие вполне можем улучшить.

В каждом из примеров понимание того, что люди имеют склонность игнорировать базовые ставки, – лишь отправная точка. Еще важнее ответить на следующий ряд вопросов.

Есть ли у нас готовые базовые ставки или мы должны их найти? Стабильны они или подвержены изменениям? И если подвержены, что мы можем сделать, чтобы их изменить? В конце концов, когда речь идет о решениях в реальном мире, эти вопросы важнее, чем выявление когнитивной предвзятости.

Когда у нас есть возможность влиять на ход событий, мы сталкиваемся с другой задачей: сделать точные оценки будущих результатов. Здесь опасность не в том, что мы пренебрегаем базовой ставкой в более широком контексте в определенный момент времени: нет, мы пренебрегаем уроками прошлого и делаем плохие прогнозы на будущее. Очень часто мы придаем большое значение уровню своего мастерства (преувеличенному) и мотивации. В результате возникают прогнозы, которые Канеман и Тверски назвали взгляд изнутри. К сожалению, в таких прогнозах игнорируется опыт тех, кто сталкивался с аналогичными задачами, и часто они оказываются чрезмерно оптимистичными.

Чтобы объяснить, насколько опасно полагаться на взгляд изнутри, Дэниел Канеман приводит рассказ о том, как составлялся некий новый учебный курс.[152] Команде преподавателей было дано задание разработать учебный курс. Большинство считало, что это займет около двух лет. Срок казался разумным, пока кто-то не предложил узнать, сколько времени это заняло у других команд. К своему удивлению, педагоги обнаружили, что в среднем около семи лет и 40 % курсов так и не были закончены! Подобные примеры встречаются довольно часто. Проект может хорошо начаться, ведь первые шаги, возможно, просты, и руководители решат, что так пойдет и дальше, что зачастую оказывается неоправданным оптимизмом. Непонимание, что дальнейшие шаги могут быть труднее первых, отсутствие готовности к неизбежно возникающим препятствиям и осложнениям, например, когда члены коллектива меняют работу или на первое место выходят другие обязанности и пр.

Способ избежать опасности неоправданно оптимистичного взгляда изнутри – рассмотреть историю похожих событий в прошлом, то есть взгляд извне. Мы должны спросить: что делали другие люди в аналогичных условиях? Каковы результаты при сравнении? Как другие разрешали возникающие проблемы и что заставляет нас думать, что мы сможем сделать лучше? Если мы по-прежнему утверждаем, будто можем сделать лучше предшественников, то должны объяснить, почему так считаем.[153]