прерывалась лишь выступлениями красоток варьете.

После ужина, оставив Светлану за столом доедать десерт, я расспросил официантов, и один из них опознал в субъективном портрете, который я предъявил, клиентку, что обслуживал недавно.

— Да, она здесь часто бывает, — кивал он седой шевелюрой. — Одна приходит.

— Ни с кем не общается? — спросил я.

— Как ни странно, нет. Мы поначалу думали, что ночная бабочка, но она не танцует с мужчинами, даже если те ее приглашают. Будто сидит и ждет кого-то.

— Или высматривает, — добавил я.

Официант поднял брови, на минутку почувствовав себя Шерлоком.

— Да, на это тоже похоже.

— Как бы нам ее найти?

Официант сначала беспомощно развел руками, но все-таки задумался, и потом вдруг его осенило:

— А вы швейцара нашего спросите, Михаила. Я как-то видел пару раз, что она с ним разговаривала.

— Интересно… Спасибо.

Мы со Светой поспешили к выходу, решив больше не задерживаться. В зале становилось всё шумнее, и персонал уже с трудом мог уделять нам какое-то внимание.

— А привратник-то обманул нас… Видел он нашу подопечную здесь, даже болтал с ней, но не сказал нам. Вот гаденыш…

Вышли на улицу, но швейцара и след простыл. Вместо него на воротах стоял один из официантов.

— А где? — обратился я к нему, жестом показав на себе камзол с длинными полами.

— Михаил Сергеевич заболел, — шмыгнул тот носом в ответ.

— Как заболел? Когда успел? Мы же видели его сегодня вечером.

— Мне сказали, что живот у него скрутило, прямо на посту, — судя по недовольному голосу, подменному не очень улыбалось стоять на ветру вместо швейцара. — Домой он ушел.

Я чуть не бегом вернулся в ресторан и нашел старшего. За старшего вечером был шеф-повар. Тот клятвенно заверил, что адреса швейцара не знает, это надо в отдел кадров общепита с утра обращаться.

Я снова вышел на улицу… Звезды кротко мерцали в ночном городе. Света взяла меня под руку:

— Ну что?

— Завтра его найдем, сегодня уже выпил и, честно говоря, неохота за ним бегать. Никуда он не денется. Тряхнем его по полной.

Мы вызвали такси. Зеленоглазая “Волга”, мурлыча мотором, повезла нас в гостиницу. Доехали быстро, машин в городе почти не было. На крыльце гостиницы маячила знакомая фигура в легком пальто и белом шарфе.

Мы вылезли из машины тепленькие и пьяненькие. Завидев такое безобразие, фигура аж подпрыгнула на месте и засеменила к нам.

— Что-то непохоже, что вы работали, — бросила нам фигура голосом Каткова, язвительным таким и назидательным, будто мама встречала запоздалую дочку после школьной дискотеки.

— Все нормально, Алексей, — Света держала меня под руку и улыбалась. — По твоему совету мы проверяли рестораны. Должны же мы быть похожи на посетителей? А ты что здесь на крыльце мерзнешь?

— Вас жду…

— Зачем? Пилюгина из Новосибирска не прилетела?

Я и сам знал, что зря так часто его подкалываю, но Катков будто специально подкидывал для этого поводы. Вот что он стоял здесь одинокой птицей?

— Да выиграла она уже давно, — как-то безрадостно сообщил Алексей. — Вот только Никита Егорович еще не вернулся.

— Как не вернулся? — воскликнули мы в голос со Светой.

— А вот так…

Я мягко отлепил от себя Свету и махнул рукой Каткову.

— Поехали, Леха, проверим адресок на Лесной, 34.

Наш таксист еще не успел отчалить, безуспешно стреляя возле гостиницы случайных клиентов. Мы загрузились в “Волгу” и тронулись. Полчаса петляли по улицам, съехали куда-то в темень.

— Вроде здесь, — таксист ткнул пальцем в просторы частного сектора. — А что там, по этому адресу, должно быть?

— А хрен его знает, — я вглядывался в темноту, наводя сбитый вином прицел. — Баня, дом вроде должны быть.

— Так тут у каждого баня, — таксист терпеливо ждал, когда мы соизволим расплатиться.

Я вылез из машины первым, Катков за мной, нехотя расставшись с синей купюрой, что сграбастал у него водитель.

— Так, вроде, здесь, — я кивнул на презентабельный дом. В окнах горел свет. Рядом примостилось бревенчатое строение, похожее на баню. С трубой и маленьким гномьим оконцем — все как и положено приусадебной парилке.

Я толкнул калитку. Не заперто. Подождал и пошуршал ногами, во избежании нежданного нападения местного Тузика. Но Шарик не объявился, и слава богу.

— Андрей! — окликнул меня Катков. — Можно я тебя на улице подожду?

— Конечно, — ответил я, а про себя добавил. — Эх, Леха, в кого же ты такой трусишка?

Дощатое крыльцо баньки вывело на веранду. Не пролетарская эта банька вовсе. Совсем не по-черному сложена. Я не стал стучать, а, распахнув дверь, решительно шагнул внутрь.

Коридорчик, он же переодевалка, пах пихтовым маслом и дубовым паром. Еще дверь. Дернул на себя. От увиденного аж замер на долю секунды.

Посреди комнаты отдыха, потеснив деревянный столик и креселки, боролись двое. Твою мать! Я заскочил внутрь. Горохов в тоге римлянина из белой простыни стоя душил (обвив через его шею руку) крепкого мужика в такой же тоге с мордой Бурунова. Бл*ть! Это же Ревягин! Я рванул вперед, уже грешным делом обдумывая, куда будем прятать труп начальника Главка:

— Никита Егорович! Оставьте эту мразь, он не заслуживает этого!

Глава 12

Я подскочил к сцепившимся, уже примеряясь, как вытащить из крепкого захвата Горохова его жертву, и одновременно раздумывая, как этой жертве врезать помягче, чтобы без синяков, и пыл остудить, если бурагозить будет.

— Это кого он мразью назвал?! — промычал Ревягин, выглянув из-под руки Горохова.

Странно дело, он не вырывался, а спокойно стоял, чуть покачиваясь. А морда красная оказалась не от удушения. А как у Евдокимова, после бани, то есть. Так они что, блин?… Обнимаются?..

Я опешил, хлопая глазами и не зная что сказать, даже стыдно стало за своим мысли про сокрытие трупа путем закапывания.

— Женя! Все нормально, Женя… – проворочал непослушным языком тепленький Горохов.

Они стояли, чуть пошатываясь (видно, чай на травках оказался слишком крепок, да под паром), но совместными усилиями и братской сцепкой им удавалось оставаться в вертикальном положении. Из-за этих чертовых пошатываний я и подумал, что павианы силушкой меряются в схватке смертельно-банной.

— Извиняюсь, Евгений Сергеевич, — улыбнулся я. — Это не про вас я говорил. Обознался.

Я