Уж Сэл об этом позаботится, я был уверен. А вот в то, что его заботы хватит надолго, верилось с трудом.

– Похоже, мы оба взяли под свое крыло маленьких прелестных птичек, – добавил Сэл.

Слава богу, я еще не поднес к губам чашку… А то бы пролил кофе. С притворным спокойствием я всыпал в чашку пакетик сахара и размешал его.

– Терренс сказал, что ты ходил в «Шимми» послушать Эстер Майн. Вместе с отцом, – пробормотал Сэл.

И я опять испытал страх за отца. Но страх совсем другого свойства. Я молча выдержал дядин взгляд. Я не знал, как реагировать и что говорить, и в итоге не сказал ничего.

– Вчера вечером вы тоже там были. Похоже, племянничек, тебя в ней что-то зацепило.

Я не стал спрашивать дядю, откуда ему известно, где мы с отцом провели прошлый вечер. Такой вопрос подразумевал, что мы хотели это утаить.

– Эстер Майн хорошо поет, – произнес я ровным голосом на одной ноте с Сэлом.

– Она очень хорошо поет. Я слышал ее как-то раз, когда играл в карты в «Шимми». Какая же это дыра… Но за покером можно многое узнать от людей.

– Отец мне говорит то же самое.

– А историю Эстер он тебе рассказал?

– Он знал ее отца.

– Да. А я знал ее мать. Давно, правда. – Взгляд Сэла устремился к фотографии на стене. – Эстер не так хороша, как ее мать. И не настолько красива. Но, возможно, я сужу предвзято, и это лишь мое предпочтение одной женщины перед другой. Поэтому не воспринимаю Эстер, – пожал плечами дядя. – Ведь я не музыкант, как ты. Полагаю, ты еще не заключил с ней контракт?

Держа в руке чашку с кофе, Сэл проговаривал каждое слово с видимым равнодушием к теме разговора. Но от меня не ускользнули ни смысл, который он в него вкладывал, ни его намерения. Дядя узнал от своих шпионов-осведомителей, что Эстер Майн попросила меня о руководстве группой. И теперь он побуждал меня либо признаться, либо обойти этот вопрос молчанием. Последнее уверило бы его в том, что я от него что-то скрываю – не всецело откровенен с ним. А это никогда не сулило ничего хорошего.

– У Эстер еще нет менеджера. Ее старший брат Мани Майн считает таковым себя, – сказал я.

– Так тебе предложили стать менеджером группы?

– Предложили. Но я ничего не обещал, никаких контрактов не подписывал и никаких планов не строю.

«Пока…»

– Вот и хорошо. Ведь это чревато неприятностями. А они тебе не нужны. Может, я и не музыкант, но я бизнесмен. Эта группа – неудачное предприятие. Я бы не советовал в нее вкладываться.

Я отпил кофе. Он был слишком сладким, слишком горячим, а от ободка чашки исходил аромат Карлы, как будто она потерла ей между своими грудями, чтобы напомнить мне о былом. Я поставил чашку и, схватив шляпу, встал.

– Ты меня понял, Бенито?

– Я вас понял, дядя.

– Я найду способ убедить Джека. Заставлю его меня услышать.

Я кивнул.

– Он сделает так, как я ему скажу.

Я снова кивнул. Мне не терпелось вырваться из дома дяди. Вырваться из этой комнаты. Я уже однажды оказался в ней в ловушке. И я видел, как Сэл убил человека, стоявшего на том же самом месте, где теперь стоял я. Я видел, как тот человек упал у ног отца, корчась в судорогах и истекая кровью, с бульканьем выплескивавшейся на старый коврик. Отец переступил через него и двинулся к окну, а два Тони начали закатывать того человека в ковер. Они действовали быстро и с такой же сноровкой, с какой бабушка Нонна делала канноли. Чем ближе подходил к окну отец, тем больше становилось его отражение. И вдруг его глаза округлились, а в следующий миг он рывком задернул гардины – плотно-плотно, – комната скрылась из моего вида.

Держа руки в карманах, Сэл последовал за мной из кабинета. И пока я шел к своей машине, он стоял у входной двери. Даже помахал мне рукой перед тем, как ее затворить, а я помахал ему в ответ. Но отъехал я от дома дяди не сразу. Помешал приступ тошноты. Возможно, из-за кофе, выпитого на пустой желудок. Возможно, из-за отца. А скорее всего, из-за Сэла. Закрыв глаза, я постарался дышать глубже.

«Дело сделано. Забудь. Ты не единственный ребенок, которому пришлось увидеть то, чего ему видеть не следовало. В конце концов, нам всем случается видеть то, что нам видеть совсем не хотелось бы».

Я простоял, скрытый за гардинами в том эркере, еще с час, вперив взгляд в сгущавшуюся тьму. Когда где-то в отдалении затрещали фейерверки, отец вернулся. Все остальные ушли к пирсу. Отец раздвинул занавески, стащил меня с уступа и перенес из дома в свою машину. Нести меня, должно быть, было нелегко. Я был крупным ребенком, мои руки и ноги окостенели от ужаса, и я отчаянно хотел в туалет. Наверное, я лепетал о том, что могу обмочиться, потому что в миле от дома Сэла отец остановился и снова помог мне вылезти из машины. Я не помню точно, где мы в тот момент находились. Помню одно: поняв, что могу идти сам, я испытал настолько сильное облегчение, что расплакался. Держась в стороне, отец дал мне время вволю находиться и нарыдаться. Какой-то автомобиль, проносясь со свистом мимо, посигналил нам, и его гудок развязал мне язык. «Дядя Сэл его убил?» – спросил я. «Тсс, Бенни. Давай, заканчивай там. Поговорим в машине». – «Я видел его глаза. Они были открыты. Он выглядывал из окна. Но меня не видел. Он не видел меня, потому что был мертв. Но ты меня увидел. Ты увидел меня и… задвинул шторы…» – «Да, я увидел тебя». Отец потащил меня обратно к машине и снова усадил на переднее сиденье, но больше мы не говорили. Не говорили до тех пор, пока я не оказался дома, в своей постели. Отец сел у меня в ногах, сгорбив спину и стиснув пальцы. «Тот человек тоже задолжал денег Сэлу?» – прошептал я, и слезы снова подступили к глазам. «Тоже?» – нахмурился отец. «Как Джино». – «А-а-а… как Джино… Ты все еще помнишь Джино», – пробормотал отец. «Да. Этот парень был как Джино?» – «Нет. Совсем нет. Он был плохим». – «Ты же говорил, что никто не хорош». – «Это так… Но некоторые люди совсем плохие». – «Как ты и Сэл?» Лицо отца сморщилось, как у того человека в кабинете Сэла. И на мгновение мне подумалось, что он тоже вот-вот заплачет. Но отец прокашлялся и провел рукой по губам, словно стараясь стереть горькое выражение со своего лица. «Даже хуже меня и Сэла», – сказал он. «А дядя Сэл знает, что я там был?» – «Нет. Не знает». – «Ты ему скажешь?» – «Нет. Я не буду этого делать. Я не скажу ему об этом ни слова. И ты не говори. Ни слова! Дело сделано. Забудь об этом.

Ты не единственный ребенок, которому пришлось увидеть то, чего ему видеть не следовало. В конце концов, нам всем случается видеть то, что нам видеть совсем не хотелось бы». – «Ты на меня сердишься, па?» – «Нет, – прошептал он. – Но ты должен мне пообещать, что больше там прятаться не будешь. Ладно, Бенни? Никогда не прячься в тех местах, где ты находиться не должен».

Я включил заднюю передачу, проверил зеркало заднего вида и вытер со лба пот. Смотреть на себя мне не хотелось. Я повел себя как трус. «Никогда не прячься в тех местах, где ты находиться не должен» – это был мудрый совет. Отец всегда давал хорошие советы. И он всегда хотел для меня как лучше. Но все-таки свел меня с Эстер Майн. Что ж… зато я был предупрежден. И тогда, и сегодня. Я пошел туда, где я не должен был находиться. И разумнее всего было бы прислушаться к дяде. Чтобы отогнать навязчивые мысли, я включил радио.