вернулись в «Спартанец». Заур удалился в кабинет — братву по поводу кипиша прозванивать. Степаныча с собой позвал, они о чем-то недолго разговаривали. Я дождался, когда тренер выйдет, и попросил его открыть зал, чтобы поработать на снарядах.

— А ты чего, на тренировку не пойдешь, через час работать начнем? — удивился тренер.

Пришлось оправдываться. Хотя у меня сложилось ощущение, что удивлялся он делано и о раскладах на вечер хорошо знал. Наверняка Заур его предупредил, что возможна ментовская облава и следует держать нос по ветру.

Можно бахвалиться перед братками сколько угодно, но я признавал, что ситуация меня напрягала, и, чтобы не париться, решил эмоции таким нетривиальным способом выплеснуть — на снаряды.

Помогло.

Я оказался полностью спокоен, когда на парковку «Спартанца» подъехал «Чероки» Демида Игоревича с самим бригадиром за рулем. В джип к нему сел Заур, а мы с пацанами, который после обзвона у зала собрались, сели в черную «бэху». Третьей тачкой с нами аудюха была, там уже сидела братва. Народ, который на зов Заура пришел, на меня косился. Они-то хорошо знали рожи друг друга, а меня видели впервые. И врубиться не могли, какого хрена пехотинец на сходку едет с авторитетными людьми. Я, в ответ на недоумение на бандитских рожах, по себе пояснил. Обозначил, что именно я факты для предъявы нашел, и если Карен поставит под вопрос слова Демида Игоревича, я тогда свое слово вставлю.

— Слышь, вставишь, а как ты ответишь, если у тебя армяне поинтересуются по грузовику? — спросил один из них, здоровяк с прической полубокс, его я уже раньше видел в зале мельком и физиономию сразу запомнил.

Я понимал, куда он клонит. Если выяснится, что грузовик угнан был, и мы с Мухой и Рябым налет совершили, то последует ответная предъява, уже от Карена кладбищенским. Но и базарить невпопад я тоже не собирался, были у меня мысли на этот счет. Зауру я их уже озвучивал, возражений не последовало. Перед этим бандюком, который на переднем сиденье сидел, я объясняться не собирался.

— Вот как поинтересуются, тогда найду, что сказать, — сухо ответил я.

Ресторан, как и говорил Заур, находился на левом берегу Дона. Там, пожалуй, в самом знаменитом месте Ростова, начинала кипеть вечерняя жизнь со своими законами. Братва в эти законы хорошо вписывалась, потому что сама же их и устанавливала. По крайней мере, когда наши тачки у ресторана припарковались, навстречу выбежал сам хозяин, раскланиваясь и расшаркиваясь перед Демидом Игоревичем, которому даже дверь из машины открыл. Правда, остановились не все — раз, и наша аудюха дальше поехала. Чуть поодаль встала, незаметно. Как бы не при делах.

Карен уже был на месте. Мерседесы, которые особым уважением пользовались у армян, стояли на парковке. А на дверях ресторана стоял огромный детина с черной как вороново крыло щетиной.

От моего взгляда не ушло, что мимо ресторана проехали еще несколько мерсов, с небольшим интервалом. За рулем сидели тоже лица кавказской национальности. И тоже, как наша аудюха — эти дальше поехали. Я чуть отошел к обочине, пока Демид Игоревич с хозяином разговаривал. И увидел, как Мерседесы завернули к другому ресторану. Мужики из них вышли, в ресторан пошли, вроде как, у них свои дела… Похоже, что именно об этом говорил Заур, когда предупреждал, что Карен не один приедет. Тоже понимает ведь, что сегодня на сходке прессануть кладбищенских — это его единственный шанс. И наверняка в курсе по тому, что наш народ в Каменск-Шахтинский отъехал, поэтому вполне может борзеть, гад. После, когда «основа» кладбищенских вернется, и Демид Игоревич уже не на сходку позовет Карена, а на стрелку — шансов у него не останется никаких.

Ну-ну, посмотрим, чем все закончится.

«Шифоньер» на входе кивком поздоровался с Демидом Игоревичем и Зауром, пропуская их в зал. А вот пацанов, которые вместе со мной в бэхе ехали, тормознул. Обыскивать начал. Заур это видел, но, глядя на меня, медленно головой покачал — не лезь в бутылку, пусть. Понятно, провоцируют нас.

Я терпеливо дождался, когда закончится осмотр, понимая, что дернись я, и кипиш раньше времени начнется, чего бы хотелось избежать. Те утырки из мерсов, которые у другого ресторана стояли, только этого и ждали. Вон стоят курят… Не дождетесь.

— Проходи, — сказал шифоньер, освобождая проход.

Мы зашли внутрь. В ресторане не было посетителей. Только бледные как моль официанты стояли у красивых, сделанных под мрамор колонн. Посреди зала был накрыт один большой стол, собранный из нескольких. За ним сидели бандюки Карена, занимая ровно половину стола. Во главе же сидел сам Карен. Занят он был тем, что ел куропаток, облизывая толстые пальцы. Внешне этот солидный криминальный авторитет напоминал большой воздушный шар. Весом под сто пятьдесят килограмм, небольшого роста. Когда в зал зашел Демид Игоревич, армянская речь за столом оборвалась, а Карен, засияв улыбкой, поднялся, вытирая о салфетку руки, а затем ей же утирая со лба испарину.

— Демид, дорогой, проходи, я уже и стол накрыл.

Руки жать друг другу не стали. Демид молча сел во главу стола, но с противоположной стороны. Мы с братвой заняли свои места. Я оказался по левую руку от здоровенного, как кабан, армянина, пившего вино. Карен опустился на свое место. Ну а потом все началось.

Демид Игоревич жестом отогнал появившегося официанта, не став делать заказ, и повернулся к авторитету.

— Здравствуй, Карен, с нашей стороны к тебе вопросы есть, — с металлом в голосе произнес он.

Улыбка с лица Карена разом пропала. Я видел, как напряглись люди из его свиты. Вечер обещал быть тяжелым.

Глава 11

— Как понимаю, меня позвали серьезные вопросы обсудить?

Карен всем своим видом напоминал ленивого кота, обожравшегося сметаны. Говорил с ленцой, слова растягивал и одновременно ковырялся вилкой в тарелке, пытаясь поймать маслину. Но я заметил капельку пота, выступившую на его виске, и она говорила о том, что спокойствие фальшивое, напускное. И заметил это, что угодно поставлю, не только я. Я видел этого человека впервые, но он сразу вызывал резкий негатив одной своей надменной рожей — этакий пуп Земли, поверивший в себя.

— Верно понимаешь, вопросы к тебе есть, непонятка вышла, — подтвердил наш бригадир.

Демид излучал спокойствие, хотя могу представить, какие бури гуляли у него в душе. Он положил руки на стол и внимательно, как дознаватель, смотрел на армянского авторитета, который с самого начала пытался спрыгнуть с темы.

Карен помолчал, дожевал куропатку, запил вином, которое долил официант, обслуживающий стол. Промокнул губы салфеткой. Еще в машине по пути в ресторан на левом берегу Дона, я краем уха слышал, что братва называла Карена кандидатом в апельсины. Тем человеком, который