Подошел Ахитарель, непринужденно уселся на ковер.

– Хеллен, – сказал он, – ты можешь жить с нами, сколько хочешь, но, возможно, у тебя иные желания?

Сухова кивнула.

– Демоны лет разлучили меня с мужем, – заговорила она. – Он – великий воин, смерти легко не дастся, но я не знаю, где искать его. Мои друзья, четверо воинов, отправились на разведку и пропали. Думаю, они угодили в засаду к берберам. Мне нужно найти хотя бы их и освободить. Коли твои воины, амрар, помогут мне в этом, я буду им очень благодарна и рада, если они вернутся с добычей.

Глаза у Ахитареля загорелись.

– Мы поможем, – сказал он, – а сейчас пора спать. И пусть злые духи не потревожат тебя в твоих снах, Хеллен!

Улеглась Сухова прямо на ковре, на туарегском ложе – двойной бараньей шкуре.

Ни один скорпион не подкрадется, боятся они овечьей шерсти – барашки эту членистоногую нечисть хрумкают только так.

Розовая мгла заката четко очертила пильчатый хребет на западе. Отбой.

Добыв то, что хотел, Сухов далеко не сразу покинул Версаль – Флора не захотела отпускать его. Как же!

Скоро его величество отправится на мессу, шествуя среди почтительно склоняющейся толпы, и вот тогда-то ему и представят Прекрасную Испанку.

Как же можно пропустить такой волнующий момент?!

И Олег задержался, чтобы досмотреть церемонию до конца.

В огромном зале, сверкавшем роскошной отделкой, толпились сотни дворян, алчущих земель, орденов и прочих почестей.

Герцог де Вивонн занял место в первом ряду, плечом к плечу с графом д’Эбервилем, глаз не отрывавшим от Флоры – девушка, раскрасневшаяся от волнения, была чудо как хороша.

Сухов топтался в задних рядах. С его ростом было хорошо видно и Флору, тревожно оглядывавшуюся – видит ли он? – и маркизу де Монтеспан, отдалившуюся от ковровой дорожки по естественной надобности. Фаворитку короля сопровождал Азраэль, похожий на Кощея Бессмертного. Или на мумию. Неприятный тип.

Вот Атенаис привстала, ее служанка наклонилась и убрала горшок из-под обширного платья.

Что делать? В великолепном Версале не было ни одного туалета.

В это самое время все загомонили – показался король.

Его величество шествовал неторопливо, со снисхождением внимая лести.

– О, де Вивонн! – воскликнул он, благодушествуя. – И вы здесь!

– Позвольте представить Вашему Величеству графа д’Эбервиля и его невесту, Флору Состенес де Вальдес!

Король с удовольствием посмотрел на Прекрасную Испанку.

– Ваша невеста просто очаровательна, граф! – сказал он бархатным голосом. – Просто очаровательна!

– Приятно слышать это, ваше величество, – пролепетала Флора.

– Надеюсь увидеть вас снова, дитя мое, – молвил Людовик, не отказав себе в удовольствии слегка ущипнуть девушку за щечку.

Олег усмехнулся и поглядел на маркизу де Монтеспан.

Атенаис отвернулась к зеркальной стене, и только Сухову была видна ужасная злобная гримаса, обезобразившая лицо фаворитки.

Он почувствовал исходившую от нее ненависть, настолько сильную и ослепляющую, что готов был поверить – эта женщина готова на любую подлость, на любое безумство, на любое преступление, лишь бы убрать опасную соперницу, невесть откуда явившуюся.

Братцу тоже достанется, но основной удар придется по милой невинной Флоре.

Маркиза повернулась к Азраэлю, отдав тому резкий приказ. Итальянец уставился на Прекрасную Испанку и кивнул: всё будет сделано, госпожа.

Четверть часа спустя, когда король покинул зал, толпа придворных смешалась, и Олег не сразу обнаружил графа д’Эбервиля.

– Граф!

Роже Грандель, оживленный, полный надежд, обернулся – и расплылся в улыбке.

– Король был милостив сегодня, вы не находите, шевалье?

Сухов незаметно оглянулся и сказал:

– Королю не следовало распространять свою милость на мадмуазель Состенес.

– Да что вы такое говорите! – возмутился граф.

Олег крепко сжал его локоть.

– Судя по всему, маркиза де Монтеспан вынесла приговор Флоре. По крайней мере, она что-то велела своему Азраэлю.

Грандель побледнел.

– Вы шутите?

– Мне не до шуток. Если бы вы видели лицо Атенаис, когда король улыбался Флоре, то поняли бы, что значит – осатанеть от злобы! Кстати, а где Флора?

– Она… – пробормотал граф. – Она сказала, что ее всю распирает от чувств – и поехала домой.

– Одна?!

– С нею двое слуг и Анакаона.

Сухов чуть не застонал.

– Где ваш дом, граф?

– В квартале Марэ. Дом с тремя колоннами. О, боже! – Грандель побледнел. – Если с Флорой что-то случится… Едем, шевалье! – Давно бы так.

Быстрым шагом, переходя на бег и расталкивая знатных бездельников, гулявших по аллеям Версаля, они добрались до ворот. Сухову навстречу рванулись Паха и Жека.

– Беда, сиятельный! – выпалил Комов. – Опять этот гад черный появился! И двое серых мушкетеров с ним. Пока мы прикидывали, как этого чернушника за жабры брать, мушкетеры Шурку уволокли!

– Что-что?!

– Похитили! Яр за ними кинулся, а нас тут оставил.

– Чтоб вас всех!.. – выразился Олег, адресуя врагам сложную словесную конструкцию в три этажа. – Куда именно Яр упылил?

– На улицу Вот же жрал… Не! Вожирар!

– Так. Паха, ты дуй за Яром. Жека, ты со мной – надо Флору спасать.

– И ее хотят… того?

– Ее все хотят, – буркнул Павел, сноровисто затягивая подпругу. – По коням!

Олег вскочил на коня, оглянулся – Роже и «Эжен» рысили следом – и поскакал к Парижу.

Объезжая целый караван возов, громадных, влекущих горы сена, трое всадников пересекли границу Сен-Жерменского предместья, двигаясь по улице Бак.

Здесь находился «Отель мушкетеров», трехэтажные казармы, где держал своих бойцов капитан-лейтенант Шарль де Бац де Кастельмор, граф д’Артаньян.

По сути, он командовал первой ротой королевских мушкетеров, которых звали серыми из-за цвета их лошадей – сплошь серых в яблоках.

Соображая на ходу, Олег сгоряча допустил ошибку, заехав в самое логово… врага?

Сухов, и сам когда-то носивший плащ мушкетера, не хотел думать плохо о сегодняшних молодцах в голубых плащиках с крестами, однако похитители Пончика принадлежали как раз к этому воинственному племени.