— Посадили за что? — переспросила я.

— А-а… за кражу. Точнее, за попытку, — горько вздохнул он, и его худенькие плечи поникли.

— Кража?!

Лично у меня не укладывалось в голове, как эльф с такими невинными глазками мог пойти на такое? Хотя у многих преступников вполне невинный вид.

— И что же ты украл? Точнее, хотел украсть? — полюбопытствовала Люся.

— Легендарный меч Стилла.

Ну вот, еще один. По-моему, здесь все помешались на этом мече.

— Господи, да что в нем такого? — вслух удивилась подруга.

— Как что такого! Да если мы узнаем сплав этого меча, вычислим его магические формулы, наша армия станет непобедимой! — воскликнул эльф и даже выпрямился. Но потом уныло добавил: — Правда, на его изучение может уйти несколько веков… И все равно! — его глаза вновь фанатично заблестели, а я поняла, чем этот мир похож на наш. В нем тоже всем хотелось власти и могущества.

— Все с вами ясно, — покачала головой Люська, сказав это таким тоном, будто ставила диагноз.

— А вы здесь для чего? — поинтересовался эльф и попытался расправить крылья, но у него ничего не вышло.

— Э-э… За тем же, — прошептала я, потупив глазки. — Правда, не для себя, — тут же добавила я, — гномам пообещали. Мы им меч, они нам карту со всеми лабиринтами гоблинов.

— Так вы не там его ищете. Меч в оружейной Гордюха, а это совсем в другой стороне, — покачал головой крылатый.

— Мы знаем. Точнее, догадываемся.

— Освободите меня, и я вас провожу! — с надеждой в голосе попросил он, переводя взгляд с меня на Люську.

— Ага, знаем мы таких, — фыркнула подруга. — Мы поможем тебе, а ты потом заклинание нам в спину, меч под мышку и гудбай.

— Я не такой! — запротестовал он, и в его честных глазах заплескалось возмущение. — И тем более с гномами мы сотрудничаем, меч добыть — в наших общих интересах.

— Да, все вы такие красноречивые, когда в цепях и за решеткой. А палец дай, так тут же руку по локоть скушаете!

— Я не людоед! — воскликнул эльф, протестующее замотав головой, не поняв почти ни одного слова из Люськиной речи.

— Люсь, не ерничай, — попросила я подругу. — А вдруг он правду говорит? Да и жаль его очень… Что с тобой сделают? — обратилась я с вопросом к крылатому.

— Не знаю, — вздохнул он. — Скорее всего, убьют.

Подруга задумалась, а Вицемир хлопнул себя по лбу (почаще бы он это делал) и воскликнул:

— Лер! Тебе же Диния дала палочку антиврак! Прикоснись ею к эльфу, и мы сможем узнать, врет он или нет!

— Ага, а как я пролезу к нему в камеру? Думаешь, смогу просочиться через прутья? Я, конечно, стройная, но отнюдь не дохлая!

— Кхе, кхе, — кашлянул эльф, — вы можете воспользоваться моим жезлом, — сказал он.

— И где твой жезл?

— На настенной полке. Если кто-нибудь из вас протянет руку, то сможет его достать.

— С какой стороны?

— От вас слева.

Я просунула руку через прутья решетки и стала шарить по стене.

— Чуть выше, — указывал крылатый. — А теперь ниже… Немного дальше…

— Ага! — победно воскликнула я и достала золотую палочку эльфа. — Что теперь?

— Теперь очень просто, представь себе, что замок решетки открыт, и прикоснись к нему жезлом.

Я так и сделала, после чего решетка со скрипом отворилась.

— А теперь антиврак, — сказала я и протянула защитнику руку. Тот незамедлительно мне его вручил, и я, прикоснувшись антивраком к эльфу, попросила повторить то, что он нас не предаст и меч не заберет при первом же удобном случае. Если антиврак работал, то эльф не врал, и было решено его освободить.

— Твой посох сможет освободить тебя от цепей? — спросила я.

— К сожалению, нет. Наши жезлы годятся для мелкого волшебства.

— Та-ак… и что же нам делать?

В это время в другом конце коридора скрипнула дверь и послышались тяжелые шаги. Мы заметались по камере, а Люська, по-моему, попыталась слиться со стеной.

— Что делать? Что делать? — паниковала она, прижимаясь к влажной стене, а эльф вроде упал в обморок. Точнее, упасть-то он не упал, цепи держали, но зато он на них повис и, склонив головку, закатил глазки.

— Эх, засадят нас, и передачки носить некому будет, — тяжко вздохнула я и села под полочку, откуда не так давно достала жезл. Люська стояла с другой стороны, а Вицемир (вот гад) предпочел испариться, предварительно прикрыв решетку, чтоб заметили хоть не сразу.

— Бдяк, мать, хрякув! Сидишь? — прогрохотал гоблин, поравнявшись с нашей камерой. Боже! Я ее уже считаю нашей!

Эльф продолжал изображать глубокий обморок.

— Бдяк, молчишь? — прорычал гоблин и пнул решетку. Та отворилась. — Ахруй, бдяк, стуя открыл? — по всей видимости, гоблин был удивлен открытой решетке и заматерился на своем языке.

Он вошел в камеру, чем поверг Люську в ужас. Она, словно желе, скатилась по стенке вниз и звучно шлепнулась, решив присоединиться к эльфу. В обмороке, как говорится, тебе все равно, что с тобой будут делать. Охранник, а это, по всей видимости, был он, обалдевшими глазами взглянул сначала на обморочную Люсю, а затем перевел взгляд на зеленую меня и вроде впал в ступор. Тут очнулся крылатый и завопил:

— Жезл! Сон!

Вообще-то в таких ситуациях я соображаю туго, но здесь почему-то врубилась сразу и, подумав, что гоблин крепко спит, быстро дотронулась до того жезлом. Охранник кучей металлолома осыпался на пол и захрапел. Люся тут же предпочла очнуться, а Вицемир — материализоваться.

— У него должны быть ключи от цепей, — с жаром воскликнул эльф, кивнув в сторону храпящего гоблина.

Я принялась рыться в его карманах.

— На поясе посмотри, — посоветовал защитник, бегая вокруг меня.

Ключи оказались на поясе. Их было несколько, но я сразу поняла, какой ключ от цепей, потому как он тоже светился синим цветом. Освободив крылатого, мы вышли из камеры и заперли за собой решетку.

— Пусть посидит, — злорадно прошептала подруга, окинув охранника презрительным взглядом, — без ключиков.

Далее мы потопали к выходу, вздрагивая от каждого шороха. Выйдя за дверь, мы сразу попали в какое-то небольшое помещение. Здесь стоял стол, на котором лежало несколько пожелтевших пергаментных листов (неужели гоблины грамотные?), также стояло несколько стульев, а на стене висели арбалет и меч.

— Наверное, комната главного охранника, — вслух предположила Люська. Спорить с ней никто не стал, и мы открыли следующую дверь, она вывела нас в темный коридор. Я приложилась лбом о слишком длинный сталактит, и меня осенило.